Главный пульт управления
Шрифт:
– Чего ж ты в милиции все это не сказал, а?
– Я им в помощники не нанимался! – отведя глаза в сторону, ответил Тимофей Павлович. – Да, тут еще такая история вышла… Они меня в тот вечер в клетку засунуть хотели… Ну, там, вроде, я у Верки-продавщицы окно разбил… А это не я!.. Может быть, и я, но случайно… Ну, ерунда одним словом… Я и не стал с ними разговаривать… Раз они так! То и я – так!
«Да, – подумал майор. – Верно говорят: как ты к людям, так и они к тебе».
Мимикьянов взялся за ложку, поймал пельмень, но из тарелки его
– Тима, – вскинул он глаза на своего собеседника, – а после того, как Секаченко уехал, москвич что делал?
– Ничего не делал. Дождался и ушел…
Майор замер.
– Кого дождался? – осторожно, чтобы не спугнуть удачу, спросил он.
Тима помолчал, потом блеснул глазами и сказал:
– Таю Тесменецкую.
Ефим не видел себя со стороны. А, если бы увидел, то отметил странный танец, произведенный его собственными бровями. Они сначала сцепились над переносицей, затем вспорхнули на лоб, повисели там и, наконец, вернулись на свое обычное место.
«Вот так и знал! Не случайно лягушка на дорогу выскочила, – подумал он. – Так и чувствовал, что без Тесменецкой вся эта история не обойдется!»
Увлеченные разговором майор и Тима Топталов, не заметили, как официантка отклеилась от стойки. Двигаясь в раскачку, как шлюпка на малой волне, она приблизилась к их столику.
– Мужчины, может быть, вам еще чего-нибудь дать? – медленно поправляя черную бабочку на своей соломенной копне, спросила она. – Только скажите!
Майор оторвался от своих мыслей и вскинул глаза на подплывшее судно.
– Слушаю вас, мужчины! – поймав его взгляд, пропела обитающая на «полигоне» нимфа.
– Нам бы, красавица, еще… – решительно начал Тима.
– Нет-нет! – быстро перебил его майор, понимая, что именно Тимофей собирается попросить у женщины. – Нам достаточно.
– Достаточно? – не поверила официантка.
– Совершенно, – отрезал Ефим.
– Ну, как хотите… – разочарованно пожала плечами дама и, покачиваясь на несуществующих волнах, отплыла к стойке. Ее спина и все остальные части тела выражали упрек.
Майор подумал и спросил:
– Слушай, Тимофей Павлович, ты в СКБ «Экран» сколько проработал? Лет пять?
– Шесть.
– Да? И чем Ваше КБ занималось?
– Ну, как чем? Одним изделием. Секретным.
– ГПУ?
– Точно, – солидно чмокнул губами Тимофей Павлович. – Им. Расшифровывается: Главный пульт управления.
– А чем этот пульт управлял-то, а? – чуть подался вперед майор. – Говори, не бойся. Я все про твою подписку знаю. Мне можно.
– Да, что мне эти подписки? – взвился Топталов. – Не такие дела заваливали! Лично я на участке опытного производства работал. Я – вставки для излучающей панели точил. Пульт на расстоянии одной боевой установкой должен был управлять.
– Какой установкой?
– Ну, откуда ж я знаю, какой? – пожал плечами Тима. – Этого нам не говорили. Там знаешь, какая секретность была? Не то, что про
– Совершенно верно, – одобрил Ефим и откинулся на спинку стула.
Посидев так с минуту, он обратился к Топталову:
– Так, говоришь, после разговора с Секаченкой, москвич вместе с Тесменецкой ушли?
– Да. Вместе, – подтвердил Тима, вычерпывая из тарелки оставшийся там золотистый куриный бульон.
На дне его тарелки пельменей уже не оставалось. Только, колыхаясь, словно маленький скат, плавала одинокая пельменная шкурка, где-то потерявшая свою вкусную мясную начинку.
В майорской тарелке – пельмени плавали дружной белой стайкой.
«Вот такая она оперативная работа, – подумал майор. – И еда – мимо рта. И солнце – мимо оконца. Но жаловаться нечего. Сам выбирал, палкой никто не гнал».
5. Женщина с прошлым
Таю Тесменецкую Ефим также знал очень хорошо. Даже слишком.
Когда-то Анастасия Вацлавна работала в СКБ «Экран» инженером-технологом. Затем, – лет пять на заводе. А когда там начались сокращения, ушла в свободное плавание: инженерша стала хозяйкой и директором ателье по ремонту бытовой техники. Оно располагалось здесь же, в Бачуринском поселке. Ателье называлось «Мастерица». Насколько Ефим знал, хозяйствование у Тесменецкой получалось.
Ефим распрощался с Топталовым у залитых солнцем белых колонн Дворца культуры и направился на другой конец площади. В ателье.
Синяя линза сибирского неба собирала летящие сквозь ледяную Вселенную солнечные фотоны и густыми потоками бросала их на поселок. Напоенные энергией частицы ударялись о выгоревший асфальт, розоватые стены домов, зеленую листву тополей и прыгали в воздухе, словно крохотные резиновые мячики. Прохожие жмурились и старались попасть в угольную полуденную тень.
Когда майор пересекал площадь, пышущую жаром, будто сковорода, родная Интуиция вдруг напомнила о себе и толкнула его в грудь.
Мимикьянов остановился, повертел головой и понял, на что тайная советчица обращала его внимание. В одну из отходящих от площади улиц сворачивал внедорожник. Он ничем не отличался от той машины, что однажды уже встречалась ему на узкой дорожке. На той, что вела вдоль заводского забора в поселок.
Майора и автомобиль разделяло приличное расстояние: метров в сто. Но, ему показалось, что на номерном знаке выглядывали из-под грязи две запомнившиеся ему семерки. Внедорожник завершил свой маневр и скрылся за углом розового дома.