Главный рубильник (сборник)

Малицкий Сергей

– Да. Плюнул на собственное самолюбие и упал в ноги Бэдхарду.

– И сколько получил во второй попытке?

– Девяносто шесть.

– И это тебя радует?

– Отчасти, Дэйв. Извини, я очень занят. После позвоню!

Я положил трубку и еще раз взглянул в справочник. Тесты Кварка по всем параметрам были близки к максимальным, а по удачливости он не дотягивал и до нормы. Показатели двух сотен матиков превысили сто пятнадцать. Теория допускала максимум в сто сорок пять, но на практике никто не достигал и ста сорока. Интересно, что ты придумал, Кварк? Надеюсь, ты в курсе, что подтасовки невозможны? Тот же Бэдхард при первом же текущем тестировании

катапультирует тебя в открытый космос вместе с амбициями и мечтами. Ему будет плевать, что вероятность катастрофы звездолета при любых обстоятельствах ничтожно мала. Летные правила – закон.

Кварк не позвонил. Он появился у меня в тот вечер, когда его счастливые сокурсники заняли свои места, и звездолет, осторожно попыхивая планетарными дюзами, покинул атмосферу Земли. Я еще не знал, что вижу приятеля в последний раз.

Кварк, не разуваясь, ввалился в прихожую, присел на потертый пуфик, опустил голову.

– Все кончено, – глухо повторил он уже знакомые слова.

– Что случилось?

– Я не попал на корабль.

– Ты и не должен был попасть, – удивился я.

– Должен, – выпрямился Кварк. – Смотри.

Он протянул мне листок с разноцветной таблицей.

– Тестировался в третий раз? – заинтересовался я. – Интересно, сколько с тебя содрал Бэдхард. Как результат?

– Сто шестьдесят четыре, – бросил Кварк.

– Подожди, – что-то не складывалось у меня в голове. – Выше ста пятидесяти не может быть в принципе, но я усомнился бы и в ста сорока. У тебя же девяносто шесть-девяносто восемь. Подтасовка?

– Сто шестьдесят четыре! – зло выпалил Кварк. – Может быть и больше, но шкала прибора Бэдхарда ограничена этой цифрой. И я готов пройти повторный тест сию секунду сколько угодно раз. Но я не попал на корабль. Все кончено. Понимаешь?

Я ничего не понимал. Просто стоял и тупо смотрел на приятеля. Кварк откинулся к стене, смахнул испарину со лба.

– Дэйв. Я должен тебе сказать об этом. Ты мой единственный друг, которому я доверяю. Я должен тебе сказать об этом, иначе меня разорвет на части. У меня действительно сто шестьдесят четыре или больше. Этот Бэдхард просто дьявол. Он не шутил, когда говорил, что удачу можно взять взаймы. И он сделал это для меня. Не округляй глаза, я тоже думал, что это невозможно. Он снял у каждого из матиков на последнем тестировании по два-три процента и набрал для меня эти новые показатели. Никто из ребят даже и не заметил потери. И все же я не попал на корабль!

– Почему? – я едва выдавил это из себя.

– Моя новая удача не стоит ни черта. Все обернулось против меня. До отлета оставался час. Я был уже в космопорте, когда мой кейс рассыпался на части, заклинив эскалатор. Затем какая-то матичка заявила, что я украл у нее кредитную карту. Я едва выпутался. И только для того, чтобы застрять в лифте! Намертво застрять в лифте с включением противопожарной системы и блокированием связи! Они улетели без меня!

– Надеюсь, у тебя достаточно доводов, чтобы избежать обвинения в сознательном уклонении от старта? – осторожно спросил я.

– Какая к черту разница? – обреченно прошептал Кварк, поднимая голову. Я замер. Радужная маслянистая слезинка поблескивала на его щеке. Он медленно поднялся, вгляделся в мое лицо.

– Я собираюсь скрыться, Дейв. Скрыться к чертям собачьим. Вместе с этой проклятой удачей, которая так и не пригодилась. Попробую избежать расплаты.

– Расплаты? – ужаснулся я. – Насколько я понял, Бэдхард сделал

невозможное? Какую плату он потребовал?

– Я стал его полным донором, – бросил, обернувшись в дверях, Кварк. – Через год он имеет право затребовать у меня все тело или любой орган. Как ты понимаешь, он медлить не будет. Некоторые части его организма порядком изношены. Как только звездолет вернется, Бэдхард предъявит обязательства к оплате. Я даже думаю, что и насчет удачи он постарался, рассчитывая сам воспользоваться ею. Все оформлено по закону. Сделка зарегистрирована и застрахована. Через год моя жизнь изменится, Дейв.

– На что ты рассчитывал, Кварк, – только и смог я спросить.

– На удачу, Дейв, – сказал Кварк и ушел. Навсегда.

Я уже стал забывать об этой истории, когда через полгода раздался звонок. Последний звонок. Судя по мельтешению огней на пульте приемника, Кварк был где-то далеко.

– Привет, Дейв, как дела? – раздался бодрый голос.

– Кварк! Где ты? Что с тобой? – заорал я. – Куда ты пропал, черт возьми твои сто шестьдесят четыре процента? Лег на дно, ожидая Бэдхарда?

– Он не вернется! – засмеялся Кварк. – Удача все-таки сработала! Ты еще не знаешь? Иногда просматривай новости! Мои сто шестьдесят четыре процента не зря продержали меня полтора часа в блокированном лифте, заполненном углекислотой! Звездолет погиб! Вместе с Бэдхардом! Случилось невероятное! Выходя из гиперпространства, корабль воткнулся в астероид!

– Какой астероид? – отчаянно закричал я. – В том районе даже космической пыли нет! Этого не может быть!

– Может, Дейв, – неожиданно спокойно сказал Кварк. – Может. Это моя удача!

– Твоя удача?! – взбесился я. – А может, это неудача полсотни матиков, у которых ты взял по одному-два процента?! Тех, которые сейчас распылены в трех парсеках от Магелланова облака?

– Возможно, – ответил Кварк. – Но я жив и здоров. И это главное. Прощай!

Я все-таки выяснил, как Бэдхард повысил процент удачи Кварку. Мне вовсе не было жалко старого негодяя. Перед глазами вставали лица погибших матиков, многие из которых были моими друзьями. Пусть и не такими близкими, как Кварк. Разгадка лежала на поверхности. Достаточно было просмотреть технические отчеты. Бэдхард тестировал матиков в разобранном виде. Воспользовался тем, что кодирование органов производится после заключительного экзамена, и проверял удачу на отдельных частях, чтобы собрать в итоге супермена Кварка. Свою будущую молодость. Свое тело.

Все-таки есть какая-то ущербность в правиле естественного износа. Неужели эволюция действительно остановится, если вместо новорожденных матиков будут производиться комплекты запасных частей для стариков? Или в подражаниях ушедшим гуманоидам мы так и будем все доводить до абсурда?

Не знаю. Когда теперь по прошествии стольких лет я разглядываю преображающуюся планету из кабинки дирижабля, мне кажется, ничто в этом мире не предопределено. Мысль, что сто шестьдесят четыре процента Кварка не только заперли его в лифте, но и организовали астероид на траектории корабля, представляется бредом. И все же, когда я оказываюсь на земле, не упускаю случая зайти в ближайшее казино. В каждом из них на стене висит код Кварка с категорическим предупреждением не допускать данного матика к игровым автоматам и аттракционам. Я улыбаюсь и в ответ на приглашение матика-крупье к игре отрицательно машу изношенным манипулятором. Куда мне с моими ста пятью процентами?