Главный шлюз
Шрифт:
– Но пару истребителей я видел.
– Видели, потому что они шли в том же режиме, что и мы.
Внезапно в глазах у Брейна потемнело, и он, качнувшись, схватился за спинку кресла, думая, что падает в обморок, но затем снова стало светло, как будто включили свет.
– Что это было?! – воскликнул он.
– Встречным курсом прошли! – ответил пилот и, приблизившись к одному из иллюминаторов, выглянул наружу.
– А темнота? Почему даже в глазах потемнело?
– Наложение фаз, они же прошли встречным курсом.
– Понятно, –
– Будем надеяться, что у них уже нет времени вернуться и перехватить нас или у них какие-то другие цели.
– А может, вам следует как-то поманеврировать? Или вызвать помощь?
– Помощь нам уже оказали – сообщив о присутствии пиратов и их количестве. А маневр в этом режиме движения почти невозможен.
– А истребители вон как крутились, – заметил Брейн.
– Возможно. Но мы раз в двадцать тяжелее их, нам так не покрутиться.
Брейн вздохнул и сел, а пилот вернулся в кабину. Зачем он вообще выходил, Брейну было непонятно.
А между тем «гости» шаттл все же заметили и вернулись, но тут же были встречены парой правительственных перехватчиков и подоспевшей ей на помощь еще одной парой.
На непроницаемо черном фоне заметались факелы, то стремительно увеличиваясь до размеров огромного костра, то удаляясь к невидимому горизонту едва заметными огоньками.
Огни стартующих ракет закручивались расплывчатыми спиралями и, настигая жертву, превращались вместе с ней в вытянутые протуберанцы светящегося газа – никаких обломков Брейн не видел.
Эта удивительная картина, происходившая по непривычным ему законам, настолько увлекла Брейна, что он забыл об опасности и, приклеившись к иллюминатору, старался не пропустить ни одной детали.
Грузовой шаттл продолжал нестись к зоне торможения, до которой оставались уже минуты, а к очагу схватки, перемещавшемуся вместе с шаттлом, добавлялись все новые участники – еще несколько пар правительственных истребителей и полдюжины пиратских аппаратов.
По непонятной причине пираты пытались во что бы то ни стало уничтожить шаттл – возможно, он вез какие-то стратегически важные грузы, а быстро нараставшая правительственная группировка не позволяла сделать этого, и обе стороны несли потери, ничуть об этом не беспокоясь.
За полминуты до зоны торможения Брейн видел пространство, заполненное разнонаправленными спиралями стартующих ракет и изломанными силуэтами светящихся протуберанцев, указывавших на гибель очередного корабля.
Эта огненная мясорубка продолжалась до самой зоны торможения, но за пару мгновений до вхождения в нее Брейн заметил расходящиеся огненные круги и черную точку в их центре. Он лишь успел предположить, что так выглядит приближавшаяся к ним ракета, и в следующее мгновение страшный удар сотряс весь корпус шаттла, его правое крыло разбилось на несколько крупных и множество мелких осколков.
Брейн не успел
Брейна вдавило в натянувшиеся как струна фиксирующие ремни. Он зажмурился, старательно напрягая все мышцы, чтобы не получить смещения внутренних органов, – при перегрузках такое иногда случалось.
Мелькнула мысль насчет пилота: парень вовсе не выглядел атлетом, как он справлялся с такими нагрузками?
Спустя секунд двадцать перегрузки стали уменьшаться, но затем включился тормозной блок двигателей, снова увеличивая перегрузку, и Брейн почувствовал, как заныли швы на когда-то сшитых хирургами костях.
Вскоре совсем отпустило – торможение почти прекратилось, и он сумел набрать в легкие воздуха. Вздохнул и выглянул в иллюминатор, ожидая увидеть разорванную плоскость, однако крылышко было как новенькое в обрамлении потускневшей короны плазмы.
Начали появляться звезды. Но не все – пока лишь самые крупные. По мере того как скорость продолжала снижаться, все новые звезды засевали черный и безжизненный прежде космос.
21
Появился пилот, чтобы проверить, как себя чувствует пассажир. Брейн ему улыбнулся.
– Вы в порядке? – спросил суперколвер.
Брейн кивнул.
– Как перегрузки?
– Я оценил, – снова улыбнулся Брейн. – Вы-то как? Вам же такое часто переживать приходится?
– О, за нас не беспокойтесь, мы обеспечены гравитационными компенсаторами.
«Понятно», – с долей обиды подумал Брейн. Он зря беспокоился о состоянии пилотов, о них уже побеспокоились, а вот пассажиры были предоставлены сами себе. Интересно, скольких они довезли до места?
– Иногда мы довозим до места сильно покалеченных пассажиров, – сообщил суперколвер.
– Да вы что? – сыграл идиота Брейн.
– Правда! Вы, я вижу, крепкий такой, но часто попадаются субъекты обычного сложения, и мы их сразу по прибытии отправляем в госпиталь.
Брейн не нашелся что еще сказать. Он чувствовал себя не слишком хорошо, и пилот ушел к себе, а затем ненадолго выглянул штурман-гоберли.
– Эй, парень, ты и вправду живой? – спросил он.
– А как бы тебе хотелось? – озадачил его Брейн.
– У нас с лейтенантом пари было…
– И ты поставил на госпиталь?
Гоберли не ответил и убрался в кабину. А Брейну стало понятно такое трепетное внимание к нему пилота-суперколвера. Перед разгоном он приходил, чтобы оценить состояние пассажира, а после торможения проверял свою ставку. А Брейн воспринял это как знак сочувствия и сопереживания.