Главный врач
Шрифт:
– Не знаю, что и сказать, - чувствуя, как спирает дыхание, ответил Корзун. - Язык отняло. То ли от наливки, то ли еще от чего.
Настя вышла на кухню. А Иван Валерьянович мучительно думал, как ему поступить, когда она вернется. Отбросить всякие условности? Или посмотреть, как она себя поведет?
– Так от чего же язык-то отняло, ежели не от наливки? - спросила, возвращаясь и садясь рядом с ним, Настя.
– Можно мне называть вас Настенькой?
– Пожалуйста. Только не при всех.
– Что же это со мною, право? - уже не владея собой, проговорил Корзун. Он провел рукой по отворотам
– Иван Валерьянович! - тоже шепотом ответила Настя. - А если заглянет ваш водитель?
Вот он, пароль, который дает право идти на решительный штурм! "А если?.. Никаких если..."
– Водитель у меня воспитанный человек, - шаря губами по Настиной уже оголенной груди, ответил Иван Валерьянович.
– Ну что же вы спешите, как наш Петька? Чего уж там... - обхватывая руками шею Корзуна и удобнее втискиваясь телом в диван, шептала Настя...
Когда вернулся Дербеня, Иван Валерьянович, готовый в дорогу, прохаживался в саду. Не там, где стояли ульи, а за надворными постройками. Егерь, оказывается, занимался не только пчеловодством. На приусадебном участке росли яблони, вишни, груши, сливы. Вдоль забора уже наливались соком ягоды черноплодной рябины, облепихи, дозревала алыча...
– Может, заночевали бы? - спросил Дербеня.
– Что вы, дорогой Павел Васильевич, - возразил Корзун. Мелькнула мысль, что после всего случившегося Дербеня стал ему как бы роднее. - Пора и честь знать.
– Ну тогда открывайте багажник. Без гостинцев вас не отпустим.
Гостинцы - это была наполненная чем-то сумка и два трехлитровых бидончика.
– Тут сушеные грибки. В бидончиках медок - свежий, самый что ни есть целебный, - говорил Павел Васильевич, укладывая принесенное в багажник машины. - Постойте, вы же забыли. - Через минуту он вынес развесистые оленьи рога. - Не знаю только, как чтоб поудобнее их поместить.
Кое-как уложили.
– Ты выезжай, - сказал водителю Корзун, - а я еще перекинусь парой слов с хозяевами.
Дербеня открыл ворота. Машина, провожаемая все тем же урчанием из конуры, медленно выехала с подворья. Иван Валерьянович, растроганный, подошел к хозяевам. Чуть-чуть вроде саднила совесть. Павел Васильевич как мог отблагодарил своего врача. Хотя хватило бы, пожалуй, и одних рогов. А получилось, что наградил рогами своего пациента и он, Корзун. Какой-то злой каламбур. Но это длилось недолго. Взглянул на Настю. В ее глазах светилась радость. Вот и решай после этого, что хорошо, а что худо. Нет, ничего не надо усложнять. Пусть жизнь идет так, как идет.
– Ну, дорогие мои, - раскрывая объятия, сказал Корзун, - встречал я людей на своем веку всяких. Но таких, как вы, еще не приходилось. Спасибо от души. Если в чем будет нужда - дайте только знать.
– Приезжайте к нам, - говорила Настя. - Примем как самого дорогого гостя.
– Да-да, Иван Валерьянович, приезжайте. Обязательно приезжайте, поддержал жену и Дербеня.
– Ловлю на слове, - улыбнулся Иван Валерьянович. - Придет пора отпуска - загляну на недельку, если вам не в тягость.
– Ой, что вы! - обрадовалась Настя. - Отдохнете, как ни на одном курорте.
Уже в дороге Ивана Валерьяновича разморило:
Проснулся, как от толчка, когда машина нырнула в виадук. Ага, скрещение дорог! Надо было выбирать: сворачивать или ехать прямо, в областной центр. Собственно, в области Ивану Валерьяновичу делать нечего. Но вспомнилась Лива Петровна, обещания, вторые давал ей. Нет, более подходящего случая, пожалуй, не будет. Куй железо, пока горячо. Лива Петровна, судя по тому, как она обрадовалась розам, не станет жеманиться, примет подарок. Щедрый подарок: и эти дурацкие рога, и бидончик свежего меда, и грибы. Они теперь на вес золота. Второй бидончик меда останется ему, Корзуну.
– Давай прямо, - сказал Иван Валерьянович. - Нужно заехать в одно место.
Уточнять куда именно, Корзун не стал. Водителю незачем знать лишнее.
– Прямо так прямо, - пожал плечами водитель. - Наше дело - крути баранку.
Дальше ехали молча. Корзуну пришел на память разговор с Дербеней. Разговор о благодарности. Да, в отношениях между людьми нельзя смешивать личное и государственное. Личным ты можешь распоряжаться как хочешь. Вот хотя бы эти грибы и мед. У Дербени такого добра навалом. Так почему же не поделиться с человеком, к которому ты испытываешь добрые чувства? Будь у Корзуна то, чего нет у Дербени, и он поступил бы точно так же. Другое дело, если бы Дербеня попросил больничный лист, скажем, на дни прогула. Тут ответ один: "Уволь, Павел Васильевич, этого я сделать не могу". И весь разговор. С Ливой Петровной, между прочим, тоже самое. Разве Иван Валерьянович собирается просить у нее надбавки к жалованью или что-нибудь в этом роде? Нет. Он просто хочет, чтобы между ним и Ливой Петровной были хорошие отношения. Ну что это за работа, когда между людьми нет взаимопонимания? Это уже не работа, а растранжиривание нервных клеток.
– А хозяйка у этого Дербени смачная, - вдруг нарушил молчание водитель.
Корзун покосился на него, словно усомнился, все ли у парня в порядке с рассудком.
– Чего это тебе полезли в голову такие мысли?
– Да так. Заметил, как она на вас смотрела.
– Обыкновенно. Как еще можно смотреть на гостя?
– Да нет. У бабы все в глазах написано.
– Не заметил.
– Да мне что? Мое дело сторона.
Вот и областной город. Угадали аккурат в час пик. На автобусных остановках очереди - люди спешат домой. "А вдруг Лива Петровна еще на работе? - мелькнула беспокойная мысль. - Ничего, подожду во дворе. Соседи? А какое дело соседям до машины "медицинской помощи"? Может, кому-нибудь действительно понадобился врач".
Нужную улицу и дом нашли сразу. Повезло и в другом: едва подрулили под тополя, как Корзун заметил Ливу Петровну. У нее все та же коса, заплетенная сбоку. Пожалуй, эта молодежная прическа не очень-то гармонировала со строгим покроем ее светлого костюма, но необычное сочетание как раз и выделяло Ливу Петровну среди других женщин.
Корзун поспешил ей навстречу.
– Здравствуйте, Лива Петровна.
– Иван Валерьянович! Каким ветром? Здравствуйте! - подала руку Лива Петровна.
– Как обещал. Извольте принять лесные дары.