Главред: назад в СССР 3
Шрифт:
Рабочий день уже завершился, и я не стал заставлять водителя ждать меня. Попросил высадить у отделения милиции и спокойно ехать домой. А я уж потом сам доберусь на автобусе. Разрешение на разговор от Поликарпова у меня было, примерный план тоже. Непонятной оставалась только возможная реакция Котенка, но я твердо решил добиться своего.
— О, Евгений Семеныч! — в коридоре мне попался Апшилава. — Какими судьбами к нам?
— Да знакомого проведать пришел, — я улыбнулся и протянул
— Понятно, — ухмыльнулся Эдик. — А я уж думал, Величук пошутил… Говорит, Котенка нужно в отдельную комнату для допросов, какой-то важный тип приедет из КГБ. Сам полковник Смолин лично звонил, инструктировал. Так это ты, что ли?
— Нет, товарищ следователь, полковник имел в виду меня, — послышался знакомый голос, и мы c Апшилавой, синхронно обернувшись, увидели Поликарпова. — Где задержанный Котенок?
Чекист предъявил Эдику развернутое удостоверение, чтобы не было вопросов, и следак вытянулся в струнку.
— Пойдемте, — кивнул он. — Дежурный его уже привел из КПЗ, так что сидит, дожидается.
— Постойте, Евсей Анварович, — я недоуменно смотрел на Поликарпова. — Мы же договорились?..
— И все по-прежнему в силе, — сдержанно улыбнулся чекист. — Пообщаемся c Котенком вместе, вы же понимаете, что речь идет o государственной безопасности…
— Евсей Анварович! — я начал раздражаться, и Поликарпов, недовольно взглянув на меня, повернулся к растерянному Апшилаве.
— Товарищ, оставьте нас, пожалуйста.
Эдик понимающе кивнул и, объяснив, как нам найти комнату c Котенком, спешно удалился. А я, едва Апшилава скрылся за углом, тихо заговорил c чекистом.
— Евсей Анварович, разговора не будет, если мы пойдем вместе. Нашему подопечному не нужен еще один допрос, неужели вы не понимаете?
— Кашеваров, — устало вздохнул Поликарпов. — Вы всерьез думаете, что вам разрешили бы разговор c Котенком без присутствия кого-то из комитета? Скажите спасибо, что это я, a не кто-то, кому плевать на вас и на Котенка.
— Он не будет говорить c вами, — я упрямо помотал головой. — Или будет, но вряд ли откровенно. Разрешите мне пообщаться c ним один на один под мою личную ответственность. Ну, не знаю, хотите, я нашу беседу на диктофон запишу?
— Давайте так, — чекист подумал и, по всей видимости, решил предложить мне компромиссный вариант. — Мы беседуем втроем, и если он не идет на контакт, я буду говорить c моим руководством насчет вашей встречи уже тет-a-тет. Согласны?
— Евсей Анварович, — я посмотрел Поликарпову прямо в глаза, искаженные толстыми линзами очков. — Зачем эти сложности? Все равно Котенка бы скоро выпустили, и никто бы не помешал нам c ним встретиться просто так…
— А вот это вряд ли, — оборвал меня чекист и жестом предложил проследовать к комнате для допросов. — В связи c известными нам обоим обстоятельствами все активные диссиденты
— Понимаю, — сухо ответил я, останавливаясь перед неприметной дверью, которую стерег рослый милиционер.
— Вот и давайте не пороть горячку, играя в Штирлица, — Поликарпов смерил меня взглядом, — a будем работать сообща, как и договаривались. Откройте, пожалуйста.
Чекист показал красную книжечку сержанту, и тот, отдав честь, пропустил нас в небольшую комнатенку co столом и привинченными к полу стульями. Вон оно как, значит.
— Тогда просто отдайте мне инициативу в разговоре и не вмешивайтесь, — быстро и тихо, чтобы меня услышал только Евсей Анварович, сказал я. — И подыграйте…
За дальним концом сидел нахохлившийся Котенок, c интересом рассматривающий меня и c подозрением — Поликарпова.
— Здравствуйте, Котенок, — вежливо произнес чекист. — С вами хочет поговорить товарищ Кашеваров. Вы же не против?
— С идеологическим противником? — скрипнул диссидент, сверкнув очками и зубами. — Что ж, дебаты в тюремной камере — это любопытно…
— Не ерничайте, Алексей, — сказал я, усаживаясь на жесткий стул. Черт, как неудобно! Хотел его придвинуть поближе и чуть равновесие не потерял, забыв, что он привинчен к полу.
— Осторожнее, Евгений Семенович, — ухмыльнулся Котенок. — Моя милиция меня бережет — сперва посадит, потом стережет.
И он, довольный собой, засмеялся, откинувшись на своем стуле и брызнув слюной.
— Смешно, — улыбнулся я. — Но я не шутить пришел, товарищ Котенок…
— Гусь свинье не товарищ, — перебил меня диссидент. — Давайте без этих ваших обращений…
— Да я такой гусь, — я прищурился, — что c любой свиньей сойдусь. Дальше будем в остроумии упражняться или к делу перейдем? Меня, вообще-то, дома ждут.
— Так и шли бы, — Котенок отвернулся.
— И пошел бы. Вот только сначала c вами поговорю, — я гнул свою линию. Мы все же не в детском саду, чтобы на слова обижаться. — Итак, Алексей, для начала — я верю, что «Любгородского правдоруба» создали не вы.
— Да? — Котенок продолжал буравить взглядом стену. — И чем же я заслужил доверие редактора районной газеты?
— Тем, что вы идейный, — ответил я. — С вашими взглядами можно не соглашаться, но стоит признать, что вы отстаиваете их последовательно.
— И что? — диссидент все еще не повернул голову.
Я украдкой посмотрел на Поликарпова: он прислушался ко мне и не стал встревать в диалог. Просто сидит рядом и наблюдает за нашим противостоянием.
— А то, — улыбнулся я, отвечая Котенку, — что авторы «Правдоруба» могут действовать исключительно ради денег. Или из собственных политических амбиций. Еще и вас подставили, чтобы убрать конкурента.