Глаз Бога
Шрифт:
Знакомые пальцы крепко стиснули ее руку, выражая гордость и счастье.
– Вот она… – прошептала Джада.
Мать и дочь прижались друг к другу.
На западе поднялась яркая звезда, стремительно приближаясь, сгорая в небе пылающим шаром, разбрасывая вокруг искры, наполненная первозданной энергией Вселенной. Она пронеслась над головами, и все притихли, провожая взглядом ее огненный след, – но тут подоспела запоздавшая ударная волна, оглушительно громкая, как будто сама земля треснула пополам. Люди попадали на землю, зазвенели выбитые стекла,
Джада продолжала стоять на ногах рядом со своей матерью. Обе улыбались, провожая взглядом огненную звезду, продолжающую свой путь на восток, – где у самого горизонта она взорвалась в ослепительной вспышке, выпуская еще дальше струи пламени, скрывшиеся вдали.
Через пару минут прогремел второй раскат, после чего на черном небе осталась только одна сияющая комета. Напоследок быстро промелькнула россыпь из нескольких десятков падающих звезд, прощальных посланцев небес.
Толпа взорвалась радостными криками.
Джада с удивлением поймала себя на том, что сама делает то же самое. Рядом во весь голос кричала ее мать, и в ее глазах блестели слезы радости.
У Джады в памяти всплыли строки Карла Сагана [32] : «Мы принадлежим звездам, и через нас космос узнаёт себя».
Эти слова никогда прежде еще не были так уместны.
Глава 34
25 ноября, 11 часов 28 минут
по восточному поясному времени
32
Саган, Карл (1934–1996) – американский астроном, астрофизик, популяризатор науки.
Вашингтон
Дункан сидел на высоком табурете, положив рубашку на колени.
Татуировальная игла сверкала молнией над его рукой, там, где трехглавая мышца образовывала упругую подкову. Обжигающая боль казалась вполне уместной, если учесть, какой именно сюжет вводился специальными чернилами в живую плоть.
Это была крошечная комета, которая сверкала огнем, оставляя за собой длинный изогнутый хвост. В этом изображении присутствовали азиатские мотивы, созвучные тому, что было высечено в золоте на озере Байкал: такая же комета висела в небе над китайским императором, предлагавшим крест святому Фоме.
Пещера на острове Ольхон подверглась наплыву археологов и исследователей религии. До сих пор известие о потрясающем открытии не было предано широкой огласке вследствие того, какое огромное количество золота было спрятано там, не считая двенадцати корон царств, покоренных Чингисханом. Дункан не сомневался, что это место со временем станет местом паломничества христиан, почитающих святого Фому, – всех христиан, в том числе и потомков монголов.
«Вигор мог бы этим гордиться», – подумал Дункан.
Своей жертвой монсеньор не только спас мир, но и с новой силой зажег веру в сердцах миллионов.
Прервав работу, Клайд выпрямился и промокнул окровавленной салфеткой
– Вроде бы неплохо.
Повернувшись к зеркалу, Дункан осмотрел пестрые рубцы и вынес свое собственное суждение.
– Просто фантастика!
Клайд смущенно пожал плечами.
– Я получил хороший опыт во время первого раза.
Он махнул на соседний табурет, где сидела Джада.
Та протянула свою руку к руке Дункана, сравнивая покрывающие их рисунки, совершенно одинаковые, – свидетельство совместных приключений. Но только у Джады эта татуировка была первой – первыми мазками по черному холсту.
– Ну, что скажешь? – спросил Дункан.
Джада улыбнулась.
– Потрясающе!
И по тому, как зажглись ее глаза, он понял, что речь идет не только о татуировке.
Украшенные новыми произведениями искусства, молодые люди вышли из здания складов на утреннее солнце. Черный «Мустанг Кобра-Р» сверкал на стоянке отполированной до блеска тенью. Эта мощная машина оставалась символом прошлого, наполненного нечеткими воспоминаниями о младшем брате Билли, радостными и печальными, – но также и символом ответственности.
«Я остался жить, а он умер».
Дункан всегда считал, что должен жить за обоих, за всех своих друзей, чья жизнь оборвалась слишком рано.
Открыв дверь перед Джадой, он уселся за руль. Положив руку на рычаг переключения передач, почувствовал, как по ней скользнули нежные пальцы. Повернувшись, Дункан увидел сияющие глаза Джады, полные обещаний.
Он помнил то, что она говорила ему в горах Монголии про переплетенные вместе судьбы, про то, что смерть означает лишь обрыв жизненного потенциала в одном временном потоке, в то время как другая дверь может оставаться открытой, позволяя сознанию течь вперед в новом направлении.
«Если это так, быть может, я не должен жить за всех остальных…»
Склонившись к своей подруге, Дункан поцеловал ее, признавая в это мгновение, что он, стремясь прожить столько чужих жизней, не находил времени на свою собственную.
– Эта штуковина быстро ездит? – игриво подняв брови, пробормотала Джада, когда их губы наконец разъединились.
Дункан ответил ей своей улыбкой, такой же проказливой. Включив передачу, нажал на педаль газа и рванул с места. Машина понеслась по ярко освещенным улицам. Джаду больше не преследовали призраки прошлого, а наоборот, увлекали вперед обещания будущего.
Ибо в этом мире любому человеку достаточно одной жизни.
16 часов 44 минуты
– Спасибо за то, что подбросил, – сказал Грей, закидывая на плечо сумку с вещами и выбираясь из джипа.
В ответ Ковальски лишь поднял руку. Попыхивая сигарой, великан нагнулся к открытой двери.
– Она была отличным товарищем, – с несвойственной ему серьезностью искренне произнес он. – Мы ее никогда не забудем. Как и ее дядю.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил его Грей, захлопывая дверь.