Глаз Бога

Роллинс Джеймс

Их объединяла одна и та же тревога. Если похитителям Сейхан станет известно о том, что им удалось бежать, как они поступят? Поспешат перевести ее в новое место или немедленно убьют?

И гораздо более важный вопрос: сколько у нас осталось времени, чтобы ее спасти?

20 часов 02 минуты

Сейхан извивалась в путах, чувствуя, как стальная иголка медленно вонзается ей под ноготь. Четыре таких же

иголки уже торчали под остальными ногтями этой руки. Нестерпимая боль разливалась до самого плеча. Молодая женщина тяжело дышала носом, чтобы не закричать.

Ее мучитель сидел на высоком табурете, склонившись над ее рукой, равнодушный, но сосредоточенный, словно мастер, делающий ей маникюр.

У него за спиной на самом виду были разложены остальные инструменты пыток, холодно сияющие под лампами дневного света. Сейхан понимала, что это в первую очередь психологический удар, предупреждение о том, что последует дальше, если она так и не заговорит.

Третий человек, находившийся в помещении, нетерпеливо расхаживал взад-вперед, заламывая маленькие руки.

– Скажи, кто эти американцы, – в который уже раз повторил Хван Пак. Сквозь пластырь, залепивший нос, его голос прозвучал визгливо и гнусаво. – И все твои мучения прекратятся.

Черта с два.

Сейхан понимала, что палачи намеревались вытянуть из нее всё. Предстоящие дни обещали стать одним бесконечным страданием. Больше всего она боялась не сверкающих сверл и не угроз изнасилования, а того, что рано или поздно сломается. Со временем она начнет говорить – и тогда уже будет неважно, правду или ложь.

И все же Сейхан старалась найти утешение везде, где только могла.

Раз ее так упорно расспрашивали про Пирса и Ковальски, скорее всего, им удалось выйти живыми из западни в Макао и огненного удара в Гонконге. И она знала, что пока Грей дышит, он не оставит попытки ее спасти.

«Но смогу ли я продержаться так долго? И знает ли он вообще, где я?»

Сейхан боялась надеяться, сознавая, что это ее ослабит. В конечном счете, было бы лучше, если бы Грей не предпринял попытку ее освободить, поскольку это приведет к его гибели.

Мучитель, представившийся Нам Квоном, осторожно присоединил к пяти загнанным под ногти иголкам электрические провода. Он говорил тихим шепотом, чуть ли не извиняясь, не поднимая взгляд.

– Электрический разряд создаст такое ощущение, будто вам одновременно вырывают все ногти. Вы даже не можете себе представить, как будет больно.

Сейхан старалась не обращать внимания на его слова, понимая, что он хочет заставить ее представить себе эту боль. Нередко ожидание боли оказывается гораздо страшнее самой боли.

Шагнув к ней, Хван Пак склонился к самому ее лицу.

– Скажи, кто эти американцы.

Посмотрев

ему в глаза, Сейхан холодно усмехнулась.

– Они те, кто оторвет тебе яйца и скормит их свиньям.

Ученый-ядерщик гневно прищурился, а она резко мотнула головой вперед, с силой ударяя ему лбом прямо в нос.

Взревев от боли, Хван Пак отшатнулся назад. Сквозь повязку проступила свежая кровь.

– Чего ты ждешь? – крикнул он своему подручному. – Сделай так, чтобы она закричала!

Нам Квон сохранял спокойствие. Подняв руку к источнику тока, он неторопливо повернул ручку регулятора напряжения.

– Это самое слабое напряжение, – сказал он – и щелкнул выключателем.

Хван Пак наконец получил то, чего просил.

Нестерпимая боль разорвала Сейхан. Не столько страдания, сколько изумление выдавило из ее горла крик. Под действием электричества, разлившегося по всему телу, ее рука словно вспыхнула огнем. Напрягшиеся до предела мышцы в конвульсивных судорогах тщетно пытались высвободиться из оков.

Сквозь красную пелену, застилающую взор, Сейхан увидела, как за спиной у Нам Квона и Хван Пака открылась дверь.

Услышав это, Нам Квон щелкнул выключателем, и Сейхан обмякла в кресле, все еще содрогаясь от последствий шока. Ее рука горела огнем.

Чжулон Дельгаду пристально посмотрел на нее. Его лицо было пепельно-серым, но он старался изо всех сил скрыть свои чувства. Наконец ему пришлось отвести взгляд.

Кашлянув, Дельгаду сказал:

– Я только что получил сообщение от Томаша, моего человека в «Рюгёне». Половина боевиков триады «Дуан чжи» убита в перестрелке у гостиницы или захвачена в плен. Но второй половине удалось бежать в другом автобусе. Теперь их ищет весь Пхеньян.

Озадаченная Сейхан постаралась прогнать остаточную боль и понять смысл его слов. «Дуан чжи» – это группировка ее матери. Но что она делает здесь, в Северной Корее? Сейхан попыталась понять, что это значит. Ее мать просто хочет отомстить за нападение на ее оплот в Гонконге? Или же тут дело в чем-то другом?

Сейхан сглотнула подкатившую надежду, однако это удалось ей не до конца.

Сверкнув глазами, Хван Пак повернулся к Дельгаду.

– А Гуань-инь?

Ее мать…

Сейхан затаила дыхание.

Вид у Дельгаду был такой же растерянный, как и у северокорейского ученого.

– Среди захваченных в плен ее нет. Как и ее ближайшего помощника Чжуана.

Стиснув кулаки, Хван Пак заметался из стороны в сторону.

– Но она по-прежнему остается на нашей земле! Скоро ей настанет конец!

Дельгаду неопределенно хмыкнул, похоже, сомневаясь в этом. Гуань-инь уцелела во время нападения на ее твердыню. Хозяин преступного мира Макао не собирался недооценивать своего противника.