Глаз филина

Алесько С.

— Не бойся, — проговорил незнакомец. — Я не обижу тебя.

Ли молча разглядывала его. В непонятно откуда взявшемся скудном освещении лицо мужчины казалось красивым, но мертвым, напоминая лик статуи. Глаза прятались в лужицах тени. От фигуры веяло замогильным холодом. Оливия невольно прижала руку к животу, почему-то испугавшись за дитя.

— Что тебе нужно? — спросила дрожащим голосом.

— Поговорить с тобой.

— О чем?

— О жизни, — пожал плечами мужчина. — О твоем любовнике. О тебе, наконец.

— Зачем? Кто вы?

— Ты

не даешь своему мужчине быть самим собой, — заговорил собеседник, полностью игнорируя ее вопросы. — Женщина, если она любит, не должна так поступать.

— Я… нет, это не правда. Сет вовсе не…

— Не злой? — усмехнулся незнакомец. — Кого ты пытаешься обмануть?

— Он не злой по-настоящему, — нашлась Ли. — Он сердитый, и то не всегда.

Мужчина рассмеялся.

— Хорошо, допустим. Зайдем с другой стороны. Ты добрая?

Девушка задумалась.

— Да, наверное. Я стараюсь никому не делать плохого.

— Ты обманывала жениха. Сначала просто скрывала от него правду, а потом еще и использовала, чтобы помогать любовнику.

— Так получилось… Никто от этого не пострадал, Рид меня простил. Он к тому времени уже не любил меня, а теперь очень счастлив… — начала оправдываться Ли, чувствуя жгучий стыд.

— Оправдания можно измыслить всегда. Скажи, где же в таком случае граница между добром и злом? — Девушка задумалась, мужчина, подождав немного, продолжил. — Знаешь ли ты, что зло может оказаться откровением ничуть не меньшим, чем твое хваленое добро? Душу может потрясти и перевернуть зрелище мук и смерти ребенка, принятых от руки посвященного… Спроси Азару, что она испытала одной тихой лунной ночью на вересковой пустоши. Слабый духом сломается, а сильный узрит бездну. Пугающую, но и зовущую. В ней кроются невероятные чувства, которые хочется испытать, знания, которые необходимо добыть, а на самом дне — истина… Если верить церковникам, то же самое ощущают святые, ставшие свидетелями величия небес. Потрясение, переворот, меняющий прежнюю жизнь, подвигающий на путь служения все той же истине. Так в чем же разница между бездной и небесами?

— А в чем разница между ложью и правдой? — на сей раз слова сами сорвались с языка, возникнув в голове интуитивно, почти без малейшего размышления.

— А между ними нет разницы. Поверни одну, взгляни под необычным углом на другую, и они поменяются местами. Не существует черного и белого, девочка. Есть лишь неизмеримое множество всех оттенков серого.

— Все оттенки серого накручены вокруг центрального стержня, как листья капусты вокруг кочерыжки. Обдери их, и ты увидишь, какого цвета сердцевина. Я убеждена, она окажется или белой, или черной.

— Она убеждена! — рассмеялся мужчина. — Как уверенно ты судишь! А ведь даже твой любовник иначе как глупышкой тебя не называет.

— Разум тут не при чем. Такие вещи постигают душой.

— Душу не так уж трудно обмануть.

— О, да. Особенно уже сбившуюся с пути, испуганную, потерянную, одинокую. Покажи ей ужасную картинку ночью на вересковой пустоши, и она твоя.

— Сообразительная, —

прошипел мужчина. — Но не доросла еще, чтоб тягаться со мной. И у тебя есть уязвимое место, ибо ты не слишком умело пользуешься моим же оружием: ложью. Зря утаила от него, что носишь дитя.

Незнакомец надвинулся на Ли, обдавая холодом, она, защищая руками живот, прижалась спиной к камню парапета, тот бесшумно разошелся в стороны, и девушка упала вниз, в бездонную черноту. Падая, успела подумать о ребенке, а потом будто перестала существовать.

…Сет проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Открыл глаза, оглянулся. Над ним склонилась Азара, прижав палец к губам.

— Мне нужно поговорить с тобой, прямо сейчас, — прошептала она. — Выйди на минутку.

Мужчина взглянул на спящую Ли, неохотно выбрался из-под одеяла, натянул штаны и вышел в коридор.

— Как ты вошла? Я сам запирал дверь.

— Я умею колдовать, совенок. А это, к тому же, мой замок, — усмехнулась Азара.

— Что тебе понадобилось среди ночи? Спать с тобой я больше не буду.

— Да у тебя мания величия, птенчик. Все женщины только и мечтают о твоей благосклонности, конечно! Я узнала кое-что интересное и захотела с тобой поделиться, вот и все.

— Это должно быть что-то очень интересное, раз нельзя было подождать до утра.

— Твоя девка брюхата. И, скорей всего, не от тебя.

Говоря это, Азара впилась взглядом в лицо Сета, с удовлетворением замечая исказившую уцелевшие черты ярость.

— Откуда ты знаешь?

— Про беременность или про отцовство? — издевалась ведьма.

— Про все!

— Ты потише, потише. Не ровен час, разбудишь будущую мамашу.

— Отвечай!

— То, что она брюхата, заподозрила кухонная прислуга. Доложили мне, я проверила своими способами, так и есть. Ну, а насчет отцовства… Как думаешь, почему она не сказала тебе, что ждет ребенка? Ведь не сказала?

— Может, она сама еще не знает?

— Знает, поверь мне. Впрочем, если сомневаешься, спроси ее сам. Сможешь, наверное, отличить правду от лжи.

— Ее могли взять силой, — Сет непроизвольно начал ударять кулаком в каменную кладку стены.

— Могли. Но не забывай: она знала, что ты спишь со мной. Женщина в такой ситуации всегда жаждет отомстить. Проще и действеннее всего — переспать с другим. Кстати, это, пожалуй, единственный способ посчитаться, доступный твоей любезной.

— Я должен спросить у нее сам, — Сет дернулся было к двери.

— Спроси. Но не сейчас, совенок. Утром, — улыбнулась Азара. — Уверена: девка тебя дурачит. Когда ты это поймешь, захочешь убить лживую тварь. Я не против, но ее смерть, если все правильно обставить, может принести пользу, тебе в первую очередь. Так что потерпи немножко со сведением счетов, ладно?

Он кивнул, поднял руку ко лбу, будто собираясь потереть, но тут же опустил.

Ли проснулась, и первое, что увидела, был полностью одетый Сет, расположившийся в кресле и буравящий ее тяжелым взглядом.