Глаз сокола

Жак Кристиан

Скоро бои перекинулись в деревню, и несколько крестьянских семей стали жертвами разъярившихся ливийцев. Солдаты Уаша зверствовали и в нескольких соседних деревнях, жители которых были совершенно беззащитными.

Оставшиеся в живых горели желанием сражаться, поэтому контратаку ливийцев удалось отбить. Стоя на телах своих убитых товарищей, повстанцы уподобились непреодолимой стене.

* * *

Проснувшись от криков, Пити пожалел, что Икеш мертв.

Великан-нубиец наверняка сумел бы подавить мятеж в зародыше. Теперь же сделать это предстояло

ему, единственному советнику Уаша. Пити потребовал, чтобы созвали офицеров, которые, как он знал, не питали к нему особого уважения.

Ответственный за сохранность арсенала доложил, глядя в пол:

— Рабы убили стражников и завладели оружием.

— Глупцы и бездельники! — вспылил Пити. — Они заслужили свою участь!

Эти его слова пришлись офицерам не по вкусу.

— Мы окружили мятежников в ближайшей деревне, — доложил командир лучников. — До рассвета остальные очаги мятежа будут подавлены.

Пити его слова не убедили.

— Уничтожьте эту свору голодранцев немедленно!

— Уместнее будет, прежде чем бросаться в атаку вслепую, оценить их силы. Мы потеряли много солдат, поэтому офицеры хотят действовать наверняка. С согласия верховного военачальника, разумеется!

Язвительность, с какой была произнесена последняя фраза, разозлила Пити.

— Я все ему передам и сообщу вам его решение. А пока уничтожьте всех недовольных и добейте тех крыс, что засели в нашем арсенале!

* * *

Пауза между сражениями оказалась достаточно длительной, чтобы Скорпион и его последователи смогли перевести дух. Проявив чудеса храбрости, они не сдали свои позиции, несколько раз отразив атаки ливийской пехоты.

Раненный в голову крестьянин воскликнул:

— Мы победили! Победили!

— Они вернутся, — предрек Скорпион.

— И побегут назад, как зайцы, а мы всадим стрелы им в задницы!

На востоке занималась заря. Скорпион не стал разубеждать своих товарищей по оружию, опьяненных свободой, которой они так долго были лишены. Их героические усилия могли оказаться тщетными: армия верховного военачальника наверняка готовилась отбить арсенал.

Желая поддержать боевой дух у своего скромного воинства, Скорпион воскликнул:

— Мы уже сделали невозможное и на этом не остановимся! Ливийцы никогда не сталкивались с таким сопротивлением, они привыкли к легким победам! На этот раз они сломают себе зубы!

Его решимость оказалась заразительной. Все распоряжения молодого предводителя выполнялись беспрекословно. Мятежники построились в три ряда и приготовились сражаться не на жизнь, а на смерть.

Первые лучи солнца обогрели израненных повстанцев, и у Скорпиона появилась безумная надежда — увидеть, как Сет разжигает в небе смертоносную грозу! Однако небо оставалось голубым и чистым, а утро обещало быть ясным.

Но его разочарование длилось недолго.

Покровитель не приходит ему на помощь лишь потому, что °н, Скорпион, и сам способен покончить с ливийцами!

Из строя вышел заплаканный подросток.

— Я не хочу умирать!

Скорпион схватил его за плечи.

— Жить — значит сражаться!

— Разреши мне уйти!

— Ты

думаешь, враги тебя помилуют?

— Им нужны рабы!

Ударом предплечья Скорпион сломал нытику шею. Тело паренька рухнуло к его ногам.

— Та же участь ждет всех трусов! Выжить мы сможем только при условии, что окажемся сильнее, чем наши притеснители! Уступить им хотя бы локоть [7] земли — значит погибнуть! Рядом со мной нет места трусам!

7

Один локоть сначала был равен 46,6 см, а во времена III династии был введен «царский локоть», длина которого составляла 52,3 см.

Все те, кого терзали сомнения, проглотили свой страх и отказались от мысли покинуть поле битвы. Скорпион медленно прошел перед рядами повстанцев, всматриваясь в их лица и передавая им ярость и силу, которые удесятерили их рвение.

Теперь у мятежников было одно желание — сразиться с ненавистным врагом и наконец разделаться с ним.

Перед глазами Скорпиона возникло лицо любившей его шумерки, и ярость заклокотала в нем. Он с трудом сдержался, чтобы не броситься в одиночку навстречу ливийцам.

Солнце поднималось, а неприятель все не показывался. Неужели ливийцы так испугались, неожиданно встретив сопротивление, что решили отдать мятежникам арсенал?

Иллюзии быстро рассеялись, когда несколько сотен пехотинцев появились в поле зрения и начали выстраиваться в боевой порядок. Офицеры готовили их к штурму.

— Их много, очень много! — прошептал один скотник.

— Натяни тетиву и приготовься стрелять! — приказал ему Скорпион. — Целься как следует, и эти трусы побегут!

Сражение обещало быть жестоким. Долго ли они смогут сдерживать напор такой массы ливийцев?

«Не медли, Нармер!» — взмолился Скорпион.

34

Нармер поднял над головой свой эбеновый жезл, а Нейт подставила лучам солнца восковые фигурки ливийцев — коленопреклоненные и со связанными за спиной руками.

— Первородный сокол, сожги врагов, которые попирают нашу землю, уничтожь порождения зла!

С заоблачных высот к ним явилась хищная птица с глазами цвета золота, с клювом, кончик которого был черным, а остальная часть — серой, с желтыми лапами и когтями, и набросилась на фигурки. Пока она терзала их своими когтями, на фоне солнца вырисовалась голова коровы, рога которой были украшены звездами.

Фигурки ливийцев вспыхнули, и стоны их слились с потрескиванием плавящегося воска. Нейт возложила Нармеру на голову белую корону Юга, вызвав тем самым появление Матери-грифа, покровительницы Нехена. Гриф описал над царствующей четой широкий круг, и царица восприняла его послание:

— Мать-гриф приведет нас к победе! В путь!

Сжимая в руке легкое копье, Старик выбрал себе место в авангарде. После долгого ожидания в рядах освободителей Царило оживление: солдаты и офицеры жаждали сражаться и освободить страну от захватчиков.