Глаз всеобъемлющий

Гальперин Иосиф Давидович

Моисей

На перечень ручьёв,и речек, и ключейготов истратить взглядлампадок и свечей.Мучительно искатьв болтливой тишинеисточники – для всех,прозрение – в огне.Прост и закрыт языккапелей или струй,но если жаждет люд,то напоить – рискуй!..В пещерной темнотесреди пустынных горрасселину рассёкпризыв, как приговор.Но жажду утоливвперёд на тыщи лет,невнятен стал ручей,и непрозрачен свет…Сквозь

дёрн, среди травыв песке пробился ключ.Смешные пузырькиперебирает луч.

Митинский пруд

Потемневшим лицомвода припадает к песку,после блеска зеркальногоясность до дна.Посмотри на пруды:их вгоняет в тоскута же темень небесная,отражена.Посмотри на себя,погоди, задержись в октябре,крохи листьев сгорающихк силам добавь,бровью ивы зелёной коснувшись,лицом подобрей,опоздавшую зеленьсо снегом поздравь.

«Когда метафорический сквозняк…»

Когда метафорический сквозняксоединяет дальние значенья,как бы телеграфический столбнякидёт по полю мимо населенья,я думаю о радиоэфире –одном на всех.На всё вещанье в мире.

«Некто…»

Некторисует мирына песчаной отмели.Неудачныебыстро смахивает сам,удачныесмывает волна.

Миры

Плезиозавр,подымая утром головунад солёной водой,думать, видимо, не мог,но вполне ощущал:как хорошо!Ему повезло родиться,он видит солнце,лучшего мира нельзя вообразить.Плезиозавр вымер65 миллионов лет назад.Каждое существо,подымая утром головунад солёным океаном жизни,хоть раз да почувствует:как хорошо!Ему повезло увидеть солнце,родиться в лучшем из миров.Если бы до сих поржили плезиозавры,новых мировникто бы не увидел.

«Там, где птичья душа и собачья…»

Там, где птичья душа и собачья, –там найдётся местечко моей,у святого Франциска на даче,за границами райских цепей.Не молился, не верил в вериги,обязательства не принимал,ни одной из великих религийне был впору, наверное – мал.Недосказанный, недоучёный –я рукою махнул на него –тает мир мой, как лёд наоконныйот дыхания моего.Я не выдержал в жизни экзамен,не пришёл в человеческий вид,но душа моя льётся слезамии с Франциском святым говорит.

Реанимация

Игорю Власову

– Тронулась душа и просится наружу.Ты прости меня, сестра, но я умру.– Вот и ладно, не держи в неволе душуи не бойся гаснуть искрой на ветру.Разве ты гореть, как прежде, сможешь?Тяжело на свете жить трухой…Говорит одна, другая, ёжась,примеряет вечный холод и покой.– А не грех туда спешить, сжигая корни?– Разве прутья – это корни для огня?Мы, как ветки, к небу тянемся исконно,нас костры тревожат, пламенем маня…На клеёнках лёжа рядом, голые старухив запертой палате третью ночь.Сказки, капельницы, нянечки и духиодинаково не могут им помочь.– Ну

а ты, сестра, пойдёшь за мною?– Догоню, не знаю лишь – когда.Ты не думай, я глаза тебе закрою.Только… я ещё к полёту не годна.– Будто камень падает с души, ущербный, –тело, ахнув, отпускает в путь меня.– Да, наверное, как камень у пещерыутром третьего обещанного дня…Прутики в костре реинкарнацийобсуждают Божье торжество.В склепах областной реанимациидолго не содержат никого…

Чистилище

Молнии летают у небесных врат –ножницы кривые режут путь назад,и теперь насельники кисельных береговсо споротыми ценниками – кто раньше был каков.Не понять им, бедным, нынешний расклад:в рай они попали или влипли в ад?Души бестелесные не взвесишь на весах,мысли бессловесные не помнят о грехах.И решает смелая, бедовая душа:«Я в раю, наверное, – была я хороша!»,а душа смурная ничему не рада:«Мне куда до рая! Я в районе ада».Смотрят друг на друга в парилке облаков:в бане нет отличий, в бане нет грехов,сколько вместе быть ещё?Вот оно, чистилище.

Несвязное – 1

* * *

Будешь падать – подгибай колени,чтобы не удариться плашмя…Сколько ненамеренных Каренин,если поглядеть вокруг меня!

* * *

В доме повешенногоговорят о кресте.Значит,чужие.

* * *

Как пальмасреди олив –причудлив,но неприхотлив.

* * *

Условная цифра.Но из-за нее и наша жизнь,и древние развалиныостаются вместе в прошлом тысячелетии.

* * *

Я свободенот мизинца правой руки до мизинца левой ноги.Каждое утроподтверждает версию о личном бессмертии.

* * *

Я набью своим молчаньем томтолько для того, чтоб различать,видно ли в молчании моёмтяжкую словесную печать.

* * *

Здесь книги читают с востока на запад,а годы считают с начала времён.На точку отсчёта от мёртвого знакарезиновой лентой бегун возвращён.

* * *

Отчего же дрожишь ты, осиновый лист, –радость встречи с родною землёй?Струйки воздуха вверх, струйки воздуха вниз –пепел пляшет пунктирной струёй.

* * *

Носитель языка, водитель глаз,владеющий собой, как инструментом,я подошёл к окну, в окне звезда зажглась.Ну, кто из нас двоих рачок люминисцентный?

Пётр-камень

Петру Горелику

Крошились камни в поисках основ,он проверял и выбрал, что сберечь:и первый звук потом любимых слов,и новых правд невеленную речь,и тяжесть глаз, и неуклюжесть строк,и крепость жил, и теплоту в руке…Старик – скала, и целый век – как роктак долго говорить на древнем языке.Заплачено и пулей, и перомза право быть соратником друзьям.С бутылкой водки приходили в дом,глоток свободы передали нам,Борис и Дэзик, Павел, Михаил –какие собеседники в ночи!Он как архангел силу сохранили как апостол бережёт ключи.Скала судьбы стоит передо мнойи защищает силою иной.