Глаза для мертвой принцессы
Шрифт:
Обещали дождь. А все убийства, как известно, совершались именно в такие дни, поэтому полиция обходила дома с листовками, прося жителей быть осторожными и бдительными. Напоминали, что лучше не выходить из дома, а если уж есть такова необходимость, строго соблюдать правила безопасности, которые, правда, никого не спасали, потому что маньяк с одинаковой легкостью убивал и брутальных качков, и осторожных бабулек.
Натали открыла, взяла листовку, любезно предложила чаю. Один полицейский отказался, но второй попросил воды. Хозяйка улыбнулась и удалилась. Вернулась с ножом
При обыске в подвале дома нашли множество баночек с глазами. Причём количество баночек значительно превышало количество известных жертв.
Местонахождение тел Натали назвать не смогла. Только говорила, что не занималась этим вопросом.
– А кто? – спросили её.
Натали покорно ответила:
– Человек с одним глазом, я не знаю, как его зовут.
После охотно описала сообщника: мужчина, жёлтые длинные волосы, голубой глаз.
Поиски возобновились. Допросили всех блондинов и всех голубоглазых. Чуть с ума не сошли! Начали даже подозревать, что сообщник – приезжий.
На что Натали ответила:
– Конечно! Он приходит из отражения.
Натали признали сумасшедшей и отправили в Колчестер.
Навечно.
* * *
Несмотря на то, что она охотно отвечала на все вопросы, многое в биографии маньячки оставалось неясным.
Старик Лисс, отставной полковник, предпочитал держать жену и дочь дома взаперти, изредка выпуская их в церковь или магазин. Насколько известно, ни одна из них даже не пыталась обратиться за помощью, да и у полиции никогда не было повода посетить семейство. Соседи отзывались о старике в целом позитивно, мол, "он строг, но так надо".
Что они имели в виду? Видели странности девочки? Странности матери?
"Возможно, – рассуждал Андерсон, – Лисс знал о болезни дочери. Или же был просто самодуром".
В школу Натали не ходила, с другими детьми не общалась. Все экзамены сдала экстерном относительно успешно, но продолжать учёбу не стала. Не попыталась устроиться на работу. В документах значилось, что семья жила на пенсию старика. Видимо, хватало.
Мать Натали умерла, когда ей исполнилось чуть больше тридцати. Похороны прошли более чем скромно. Причина смерти – инфаркт. Доктора Андерсона тут больше заинтересовала приписка в документах "со слов семьи". То есть умереть женщина могла от чего угодно. Оставалось только пожалеть, что эксгумацию никто не разрешит.
После похорон семья продолжила жить так же скромно и замкнуто, как и прежде.
Старик Лисс умер восемь лет назад. Опять причина – сердце. Его смерть тоже не вызвала подозрения, и похоронен он был так же скромно, как и в своё время супруга.
Натали осталась одна.
От старика Лисса остались кой-какие накопления. Скудные, но достаточные, чтобы жить так же, как и жила до этого Натали. Да и менять что-либо она не поспешила. Изредка выходила в магазин, по воскресеньям посещала церковь
А вскоре в округе стали происходить убийства. Мужчины, женщины, взрослые, дети. Все абсолютно разные – и по достатку, и по цвету кожи, и все – с пустыми глазницами…
Далее следовала цепь неувязок. Да, Натали вполне могли подойти близко к жертве, но убивала-то одним чётким ударом, который никак не вязался с тем приступом агрессии, когда она напала на полицейских. И кто научил её тому чёткому удару? А то, как удалялись глаза специально заточенной ложкой? Это говорило об определённом профессионализме. Благодаря всему этому долгое время искали убийцу среди военных, полицейских, даже охотников, но уж точно – не хрупкую женщину.
* * *
К тому времени, когда Натали вошла в кабинет, эффект воздействия разноцветных глаз прошёл, и Андерсон пребывал в несколько раздражённом настроении. Мысленно он даже бросался едкими фразами в адрес посетителя.
Сам Тампер и не думал скрывать волнение! Тёр губы, лохматил волосы. А когда Натали вошла, чуть не вскочил! Вцепился в подлокотники с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
Натали села.
Андерсон представил гостя, Лисс коротко кивнула. Доктор выразительно посмотрел на Тампера, но тот молчал.
– Эм… – промычал Андерсон и заговорил о чём-то стандартном, не сводя глаз с пациентки и посетителя.
Натали сидела, привычно глядя в пол и перебирая складки юбки на коленях. Пристальное внимание гостя её явно смущало.
– Дай мне руку, – вдруг попросил Тампер. – Левую.
Андерсон аж подавился речью, поспешил сказать:
– Я не уверен, что…
Но тут Натали подняла голову и внимательно посмотрела в глаза Тампера. Смотрела долго, где-то, наверное, с минуту. Улыбнулась и протянула левую ладонь.
Тампер осторожно взял её за руку, замер.
"Фетишист, – с некоторым беспокойством подумал Андерсон. – Надеюсь, адекватный".
Тонкие губы Тампера слегка выгнулись в улыбке, он наклонился и нежно подул на запястье Натали. После резко выпрямился, буквально впился глазами в её лицо.
Натали вздрогнула, часто задышала, щеки запылали лампочками. Потухшие чёрные глаза непривычно заискрились.
Тампер сощурился, чуть наклонился, вглядываясь в лицо женщины ещё более пристально, чем несколько мгновений назад. С шумом выдохнул. Сунул руку в карман, достал телефон, коротко что-то кому-то сказал по-немецки. Встал и вышел.
Глава 7. Эльсидория. В лесу. Часть первая
В замке Король домовых появился почти сразу после обеда. Быстро переоделся в хлопковую рубашку, джинсы, достал старую кожаную куртку. Распорядился, чтобы принесли кирку и лопату. Пока ждал, успел раза три обежать замок. На кухне глотнул кофе, зажевал сухим хлебом. Наконец устал, выбежал на крыльцо, плюхнулся на ступени.
– Все готово, Хозяин! – отчитался Джеймс.
Джарет поднял голову и увидел дворецкого, одетого по-походному, с рюкзаком за плечами и инструментами в руках.