Глаза Гейзенберга (из сборника"Френк Герберт")
Шрифт:
Я уже читаю по лицам людей!
Это было поразительное открытие. Он осмотрел комнату, бросив взгляд на сестер, помогающих закончить разборку. Когда он встретился взглядом с компьютерной сестрой, он понял, что она преднамеренно уничтожила ленту записи. Он знал это.
Глава 4
Лизбет и Гарви Дюран шли из больницы после беседы с докторами Поттером и Свенгаардом, взявшись за руки. Они улыбались и размахивали сомкнутыми руками, как дети на пикнике –
Утренний дождь закончился, и тучи уносились на восток к высоким вершинам, которые выходили на сеатский Мегаполис. Высокое небо светилось чистой ясной голубизной, а в нем высоко царило солнце.
Толпа людей в порядке свободного движения проходила через парк поперек дороги, очевидно, это было время упражнений на воздухе для команды какой-нибудь фабрики или рабочей группы. Однообразие их рабочей формы прерывалось всплесками красок – оранжевый шарф на женской голове, желтый шнур на груди мужчины, ярко-красный талисман плодородия свисающий на золотой петле из уха женщины. Один мужчина надел на себя яркие зеленые туфли.
Трогательные попытки проявить индивидуальность в мире генетически штампованной однородности проникали уколами сквозь защитные реакции Лизбет. Она отвернулась, чтобы эта сцена не сняла улыбку с ее губ, и спросила:
– Куда мы пойдем?
– Хм-м-м? – Гарви держал ее за спину, ожидая, когда перейдет дорожку группа.
Некоторые из марширующих поворачивались, с завистью глядя на Гарви и Лизбет. Все понимали, почему Дюраны ходили туда. Больница, огромная глыба пласмелда позади них, тот факт, что они были мужчиной и женщиной и шли вместе, особая одежда, улыбки – все говорило о том, что Дюраны получили отпуск по случаю их потомства, и поэтому свободны от своих повседневных трудов.
Каждый индивидуум в этой толпе надеялся с затаенным отчаянием на такой побег от рутины, которая связывала их всех. Жизнеспособные половые клетки, отпуск для посещения селекционера – это было всеобщей мечтой. Даже известные стерри надеялись и оказывали покровительство шаманам, улучшателям породы и производителям заветных талисманов.
«У них нет прошлого, – думала Лизбет, вдруг вспомнив давние наблюдения народных философов, – Они все люди без прошлого, и только надежда на будущее еще держится в них. Наше прошлое потерялось где-то в океане темноты. Оптимены и генные хирурги уничтожили наше прошлое».
Перед лицом этого даже их собственный отпуск на посещение улучшателя породы терял свое особое сияние. Дюраны могли не напрягаться и не вскакивать по звонку, чтобы спешить в разные стороны на работу, но все же они до сих пор были людьми без прошлого… да и будущее их могло потеряться в одно мгновение. Ребенок, который формируется в больничном чане… каким-то малым образом он мог быть их частью, но хирурги изменили его. Они резко отрезали его от прошлого.
Лизбет
«Они только частично были моими родителями, – думала она, – Они это знали… и я это знала».
Она почувствовала начало отчуждения от своего собственного, не сформированного еще сына – эмоция, которая высветила необходимость их поступка. «В чем здесь польза?» – размышляла она. Но она знала, в чем эта польза – навсегда покончить с этой ампутацией прошлого.
Последний с завистью на лице прошел. Толпа превратилась в движущиеся спины, кусочки цвета. Они повернули за угол и ушли, из ниоткуда в никуда.
«Это мы повернули за угол, и нет пути назад?» – размышляла Лизбет.
– Давай пойдем к подземке, проходящей через весь город, – сказал Гарви.
– Через парк? – спросила она.
– Да, – сказал Гарви, – Подумай только – десять месяцев.
– И мы сможем взять сына домой. Нам очень повезло.
– Кажется, это так долго – десять месяцев, – сказал Гарви.
Лизбет ответила, когда они перешли улицу и вошли в парк, – Да, но мы можем приходить навещать его каждую неделю, когда они перенесут его в большой чан – а это уже через три месяца.
– Ты права, – сказал Гарви, – Не успеем опомниться, и они уже пройдут. И слава всемогущим, что он не специалист или что-нибудь еще. Мы можем воспитывать его дома. Время работы нам сократят.
– Этот доктор Поттер чудесный, – сказала она. Когда они разговаривали, их соединенные руки двигались легкими пожатиями и движениями пальцев в тайном разговоре – ручной код, – несказанное слово, – который говорил о их отношении к группе подпольного Центра родителей.
– Они до сих пор следят за нами, – просигналил Гарви.
– Я знаю.
– Свенгаард не в счет – раб структуры власти.
– Очевидно. Знаешь, я понятия не имела, что компьютерная сестра – одна из нас.
– Ты тоже это заметила?
– Поттер глядел на нее, когда она зацепила выключатель.
– Ты думаешь агенты Безопасности видели ее?
– Несомненно нет. Они все были заняты нами.
– Может быть, она и не одна из нас, – просигналил Гарви. А вслух сказал:
– Не правда ли, сегодня прекрасный день. Давай пойдем по тропинке, где трава.
Пальцы Лизбет дали ответ:
– Ты думаешь, что у сестры это вышло случайно?
– Могло быть. Вероятно, она поняла, что сотворил Поттер и поняла, что это единственный способ спасти эмбрион.
– Тогда кто-то должен связаться с ней немедленно.
– Осторожно. Может быть, она не стабильна, эмоциональна – селекционер-неврастеник.
– А как насчет Поттера?
– Мы должны сразу же послать к нему людей. Нам понадобится его помощь, чтобы вызволить оттуда эмбрион.