Глаза любви
Шрифт:
– Отстань от меня, Машка. Ты – маньячка!
– Ошибаешься, опять же по незнанию. Ладно, девчонки, не могу сидеть долго. Меня ждет Сергей. Собирается знакомить меня с родителями.
– Тоже новость заслуживает внимания, – Сима подалась вперед. – Два экзамена в один день. Ты все-таки решила выскочить замуж первой, валяй.
– Вы меня не так поняли, милые девчонки. Здесь все гораздо сложнее, за пару минут не объяснить, – Марина не была настроена на откровенные разговоры. Последнее время она снова часто делала записи в своем дневнике. Это казалось более надежным, он умел хранить тайны. Хотя и Даша
Марина умалчивала о том, что забеременела. Может быть, самой главной причиной «золотого» молчания явилось то, что отца ребенка она точно назвать не могла. Это ее не пугало. Однажды она позволила себе расслабиться, и результат не заставил себя ждать. Юра оказался настойчив, а она не смогла отказать себе в удовольствии… Ощутив известные признаки, Марина без колебаний решила, что оставит ребенка. Еще одного эксперимента с прерыванием беременности она не хотела. Поставить в известность о случившемся решила Незванова. Если выбирать мужа, то он набрал больше очков в сравнении с Юрой Мирным. Мягкой у него была только фамилия. Во всем остальном Юрий не был похож на человека, с которым возможен домашний уют, а вечный бой рано или поздно утомит самое любящее сердце. Говорят, девочки бессознательно выбирают в мужья мужчин, напоминающих им отца. Пожалуй, Юра имел лишь неоспоримое внешнее сходство с Петром Сергеевичем Столяровым, во всем, что касалось характера, взглядов на семейную жизнь, они были похожи не больше, чем черное и белое. Сергей и вовсе не имел ничего общего с приемным отцом Марины. Испытывая в некоторой мере угрызения совести, она все-таки решилась на обман. Марина оправдывала его стремлением сохранить жизнь, зародившуюся в ней во второй раз. Срок пока был небольшим, но об альтернативном варианте Марина не думала. Она была готова выйти замуж за Сергея без той страсти, о которой прочла не одну книгу. «Черт с ней, – говорила она себе, представляя счастливое лицо Незванова. – Мне его послал сам Бог. Сколько же можно отталкивать?»
– Но об этом поговорим в другой раз. Все, сладенькие, я убегаю. Завтра пятница. Вечером позвоню обеим. – Марина подкрасила губы и победоносно обвела взглядом окружающих. – Чао!
Даша смотрела ей вслед, чувствуя, что подруга чего-то недоговаривает. Слишком быстро она вдруг решилась на брак с Сергеем. Это казалось странным, учитывая, что о любви к нему она не говорила никогда. Марина всегда подчеркивала, что обязательно выйдет замуж по обоюдной любви, а здесь все было ясно с самого начала – она принимала и бессовестно пользовалась чувствами Сергея. Однажды Даша спросила у нее:
– Маш, какого цвета любовь?
– Вопрос не из простых, – растерянно отозвалась Марина. – Наверное, каждый раз по-разному. В зависимости от того, кто кого любит. Любят оба или один позволяет себя любить, а другой рад этому. А может быть, это зависит от возраста тех, к кому пришла любовь.
– Я не просила тебя писать кандидатскую по этому вопросу, – засмеялась Даша. – Просто ответь. Не долго думая, первое, что приходит в голову.
– Тогда – красного.
– Стандартный ответ, я его ждала.
– Ты просила оптимальный вариант, я его тебе
– Я не хотела тебя задеть. Моя мама ответила так же, – задумчиво сказала Даша. – Знаешь, мне кажется, что это самое верное восприятие. Любовь всегда только красного цвета. Меняются лишь оттенки – от алого до темно-багрового.
– Философ Черкасова, что вы делаете на биофизическом факультете? – обнимая ее, спросила Марина.
– Спроси что-нибудь полегче…
Пока Даша вспоминала этот небольшой эпизод, Сима скучающе обвела окружающих взглядом – ни одного достойного лица. Все какие-то слишком возбужденные, взвинченные, громко разговаривающие, с неопрятными волосами. Сима передернула плечами, что не укрылось от внимания Даши, вернувшейся из воспоминаний в реальность.
– Тебе холодно? – удивленно спросила она.
– Нет, неуютно.
– С каких пор?
– Только что почувствовала. Пойдем, Дашуня. Мне тоже пора. Хочешь, поехали ко мне. Олег обещал через часок подскочить. У него сегодня тоже последний экзамен.
– Да, только меня вам не хватало, – усмехнулась Даша. – Нет, поеду я к себе. Заварю чашку крепкого кофе, возьму сказки братьев Гримм и устрою себе литературные чтения.
– Почему сказки?
– Это у меня ритуал такой, с самой первой сессии: после сдачи экзамена всегда читаю любимые сказки. Это очень расслабляет.
– Ты никогда не говорила об этом, – заметила Сима.
– Как о многом другом.
– Знаешь, я часто думаю, что насколько мы близки, настолько и не знаем ничего друг о друге, – внимательно глядя на Дашу, произнесла Бреславская. И в этих словах отчетливо послышалась грусть.
– Это ты верно подметила, но что здесь плохого? Никогда не нужно открываться до конца. Каждый человек знает границу, переход которой постороннему запрещен, даже если ты с этим посторонним пятьдесят лет прожил, – ответила Даша. – Всегда остается что-то для себя, совершенно секретно от других.
– Пустое, Дашуня. Значит, не тот человек рядом или нечем поделиться, а лгать не хочется.
– Это не повод для спора, солнышко, – улыбнулась Черкасова. – Пойдем, пожалуй.
– Ты поедешь в ресторан? – подходя к остановке троллейбуса, спросила Сима.
– Не знаю, скорее всего нет. Мне не нравится Юра, не симпатичен Миша и совершенно не хочется увидеть местную достопримечательность ресторанного масштаба с внешностью Бельмондо. Это Машка любит подобные эффекты, да и с Юрой ей лучше, по-моему, расставаться без свидетелей.
– Мне тоже не хочется идти, – сказала Сима. – Думаю, что у Олега были другие мысли насчет этих выходных.
– Тогда решено – не идем.
Марине еще предстояло узнать, что подруги проигнорировали ее приглашение, а пока настроение было прекрасным. Во-первых, об экзаменах и учебе вообще можно было надолго забыть. Отработку на кафедре она в расчет не брала. Университет Марина всегда рассматривала, как плацдарм для атаки по всем флангам с целью поскорее выскочить замуж. Отношение к занятиям – скучная неизбежность. Факультет тоже был выбран не случайно: контингент здесь был смешанный, даже с преобладанием лиц мужского пола. Это вполне устраивало Марину, твердо поставившую перед собой цель выпорхнуть бабочкой из родного дома, где ей никто, кроме отца, не был рад.