Глаза ведьмы
Шрифт:
Оттёки спали только под утро. Измотанная долгой ночью Дашка кое-как вылезла из ванной, завернулась в полотенце, упала на диван и закрыла глаза.
Столько слады ушло впустую! Только оттого, что она потеряла контроль. А потеряла, потому что забыла, как бывает приятно чувствовать эту свою сторону, как глохнешь от знания, что можешь использовать сладу, сделать с ней, что душеньке угодно. Когда почти перестаёшь быть человеком, задвигаешь человеческое на задний план, чтобы не мешало, ведь чувствовать силу – главное. Ведь в те минуты ты больше, чем никому не интересная серая мышь. В те минуты ты владычица мира, богиня, ты вселенная
Ни мать, ни бабушка никогда не рассказывали, случалось ли так, что ведьма забывалась и убивала случайно, неосознанно. Ведь, думала Дашка, вполне могло быть, что Орден возник не просто так. Может, были причины?
Она вдруг горько рассмеялась.
Да, давай, пробуй его оправдать! Ты просто влюблена как кошка, до сих пор без ума от него, вот и хватаешься за соломинку. Даже если случалось прежде, разве все ведьмы должны отвечать за одну? Ты ведь ничего не натворила, отказалась от слады, не пользовалась возможностью сделать свою жизнь лёгкой и приятной. Не пыталась с помощью слады понравиться кому нужно, убрать кто мешает. Ни разу не пользовалась… С того дня, как переступила порог дома, оставив за спиной мать, которая кричала, что если Дашка не остановится, пусть забудет, кто её родил!
Но Дашке было всё равно, ведь бабушка днём раньше поддержала её и благословила. Иди, детка, сказала она, иди и живи, как решила. За меня не бойся, а мама… Ей, боюсь, уже ничего не поможет.
Разве мало она отдала? Но что толку?
Если её найдут Служители, им будет неважно, насколько злая она ведьма. Мама рассказывала, как пострадала её подруга, шестнадцатилетняя девчонка, которая и мухи не обидела. Говорила, что даже таких не щадят.
Мама часто её вспоминала. Дашке казалось, эту Василису мама всегда любила больше, хвалила и вспоминала больше, чем собственную дочь. Ей всегда было жаль юную ведьму, которая умерла после того, как с ней поработали Служители чистоты, она представляла себя на месте несчастной и на глаза неизменно наворачивались слёзы, но, когда о ней вспоминала мама, Дашку охватывала ревность.
И если в детстве она сдерживалась, то став старше, почувствовав силу, решила больше не молчать.
– Она мертва, а я ещё нет!
Дашка крикнула это, когда в очередной раз мама заставляла её хватать сладу, вмещая как можно больше, а потом избавляться от излишков в холодной воде. Это должно было помочь Дашке научиться концентрировать большее количество силы и лучше ею управлять. Изматывающая, утомительная обязанность, Дашка терпеть этого не могла!
Мама злилась, хватала её и трясла, как грушу.
– Слушай меня! Ты растёшь и всё глупеешь! Сколько же можно говорить, что, только обретя невиданную силу ты сможешь жить среди этих шакалов! Выжить, не сгинуть, как Василиса!
– Но я не хочу жить среди шакалов! Мне этого вообще ничего не нужно, – кричала Дашка. – Я не просила меня рожать! Не просила делать меня ведьмой! Отстань!
– Ты такая же наивная… Думаешь, кому-то из них интересно, просила ты или нет? Ты есть, и уже за это должна отвечать. Я виновата, нельзя было… но чего уж теперь. Теперь только и остаётся, что сделать так, чтобы ты могла сопротивляться. Чтобы никому не верила. Василиса, помню, тоже думала, что может жить, как ей охота. Что если она добрая, все вокруг тоже добрые. Тоже говорила – вот зачем мы появились тут, а не, к примеру,
Мама горько усмехнулась, с такой тоской, что Дашка не выдержала. Сколько, ну сколько можно было терпеть это всё? Воспевание Василисы, от которой давно одни кости остались!
– Она мертва, а я ещё нет!
Мама долго молчала, а потом зло выплюнула:
– Ещё. Но кто знает…
После этого дня и до самого Дашкиного отъезда они почти не разговаривали.
***
Поспала Дашка недолго, только чтобы в себя прийти.
Выпила пустой чай, потому что после такой ночной вахты тошнить будет от любой еды. Выползла на площадку подъезда, а то ещё чего доброго решат, что-то случилось, дверь выломают, а ей сейчас лишнее внимание ни к чему.
Соседок дома не оказалось, ни одной, ни другой. Дашка даже опешила слегка – вот вам и здрасьте, куда же они подевались? Обе сидели дома с детьми, в любое время дня и ночи можно было услышать их голос, а тут вдруг испарились! Хотя, может в поликлинику пошли вдвоём, или на собрание какое-нибудь.
Было время что-нибудь приготовить, к обеду желудок проснётся.
Чего готовить, вопроса не поднималось. Овощи. Здесь они мало того, что стоили копейки и были вкусными, так ещё и соседки делились тем, что приносили со своих огородов да погребов. У всех местных были свои огороды, так что у Дашки уже полкухни было завалено овощами.
С мясом все было куда печальней, но разве это беда?
В общем, когда соседки вернулись, обед был готов и Дашка пригласила обеих к себе посидеть. Вместе с ними пришли дети общим количеством три человека и этот неугомонный вихрь наполнил её крошечную квартирку жизнью.
Дашка скучала по людям. На работе в косметическом салоне было много общения, а теперь от него ничего не осталось. Хотя и люди здесь были другие, более простые и добродушные.
– Если надоест шум, только скажи, отправлю своих домой. – Волновалась соседка. – А вы не орите! Ну? Кому сказала!
– Сейчас им скучно станет и на двор побегут. Но конфеты лучше спрятать, а то не уймутся, пока все не растащат. – Сказала вторая.
Конфеты, которые стояли на столе в вазочке и правда таяли словно лёд на солнце. Жалко не было, но детям не стоило есть столько сладкого. Дашка со вздохом убрала вазочку.
– Сыпью ещё покроются.
Оставшись без конфет, дети вскоре заскучали и побежали на двор.
– Где вы были с утра? Я вас не нашла.
Дашка наконец, смогла сесть за стол.
– Да вот ходили… Гадать ходили. Есть тут у нас женщина одна, так она гадает, словно насквозь будущее твоё видит! Мы к ней часто ходим, проверить, не заболеет ли кто, не случится ли чего. Мужу на заработки ехать на той неделе, вот и спрашивала совета.
Дашка вначале чуть не испугалась, но вовремя вспомнила, что ведьмы в поселке она не чувствовала. Даже жалко… Дашка скучала по своим. Только вот встретить их было непросто, да и многие сами сторонились себе подобных. Бабушка говорила, раньше было иначе, ведьмы жили вместе, но Служителей расплодилось столько, что безопасней держаться по одиночке. Теперь своих можно было встретить разве что случайно, а ведьме, которая изо всех сил старается не быть ведьмой этого и вовсе не надобно.