Глаза войны
Шрифт:
Я еще раз растер лицо, сполоснул его холодной водой, собрал все бумаги, записи, что могут понадобиться, пистолет положил в боковой наружный карман бушлата. Мне оттуда его вытаскивать его сподручнее, хотя, с другой стороны, что я мог сделать своим маленьким пистолетом, если, вдруг начнется полноценный бой? Ничего. Но, все равно, когда он греет правую ляжку, как-то спокойнее. Нельзя же на зачистку вообще «голым» ехать.
Вышел на улицу, там уже бойцы подогнали к крыльцу нашу служебную «шестерку». Возле нее топтался Каргатов, отчаянно махая руками, пытаясь согреться. Я же просто поднял воротник у бушлата и спрятал
— Как ты, Серега? — спросил я его.
— Сейчас поесть бы, принять ванну, выпить чашечку кофе и завалиться спать к чертовой матери! — Серега не переставал махать руками, раскачиваясь в такт.
— Не, брат, шалишь. К Чертовой матери — не надо, вот к какой-нибудь красавице, а еще лучше к жене под бок. А вот сейчас приедем в Эти самые Атаги и будет тебе и кофе и какава с чаем! — процитировал я Папанова из «Бриллиантовой руки». — И еще, Сережа, а мы проедем на нашей задрыге вслед за БТРами? Они же дорогу так размесят, что мало не покажется? — я скептически осмотрел нашу машину.
— А, знаешь, Саша, наверное, ты прав. — Каргатов тоже посмотрел на месиво под ногами.
Он даже вытащил ногу из топкой грязи, и полюбовался на черный ком, прилипший к ботинку.
— Ну его на фиг! Военные уедут, а мы за ними приедем только к вечеру. Мячиков будет сидеть за рулем, а мы все втроем будем только и делать, что толкать машину из грязи и ям. Пошли по быстрому к военным, и сядем с ними на БТР.
— А Мячикову скажем?
— Ты иди к Петровичу, а я к военным. Шефа усадим вместе с командирами, а сами с разведчиками двинем, — и я зашагал к Калине, вытаскивая ноги из грязи и поминутно матерясь.
По всей деревне механики уже вовсю прогревали двигатели своих машин.
БТР и огромные КАМАЗы окутывались сизыми, а то и черными выхлопами соляры. ГАЗ-69, в основном машины связи, тихо урчали. Некоторые машины не заводились, и из-под поднятого капота, а у БТРов — моторных отсеков торчало по две, а то и три перепачканных зада. Зампотехи с сорванными глотками носились вокруг этих машин и отчаянно матерились.
Рядом командиры строили подчиненных. Все были не выспавшимися, злыми. Еще раз ставили задачу, сонных бойцов призывали к тому, чтобы ничего не забыли. Проверяли оружие, снаряжение.
У многих смысл сводился к одному: если начнется бой, то бог с ними с этими «чехами» — прикрывать друг друга, уничтожать противника.
Бойцы, в основном уже обстрелянные, лишь сонно кивали. Лишь несколько новичков, их было видно по относительно свежей форме, слушали командиров, глядя на них преданными глазами.
С одной стороны вся эта грозная махина внушала уважение и трепет. С такой силищей, да с такими орлами горы можно свернуть. С другой, я привык работать в тишине, и самое главное, чтобы без шума и пыли. А наши приготовления накануне, приезд комиссий, проверяющих, суета в половину пятого утра, потом потянемся всей этой махиной в сторону Старых Атагов — тут то только ленивый или чрезвычайно тупой боевик или его пособник не сообразит, что началась операция по зачистке села. Хреново все это.
Тут одно из двух, либо засада, либо найдем мы лишь теплые постели и запах от немытых ног ваххабитов. А по-русски — дырку от бублика. Сам «бублик» укатится черт знает куда.
Я остановился и в полусумраке света фар еще раз оглядел фантасмагорию, что творилась на улицах села. Эх, как бы вся наша подготовительная работа не полетела коту под хвост.
Часовые проинструктированы, чтобы из Чечен Аула мышь не выскочила, в случае чего — стрелять на поражение. Саперы проверили накануне минные заграждения, изменили установку мин. Это на случай, если из села побегут информаторы бандитские, а также, если Шейх попробует нанести упреждающий, как американцы любят говорить — «превентивный» удар. Но кто его знает, как дальше все пойдет? Вся эта шумиха не прибавляет энтузиазма, и не помогает тихой зачистке. Войсковая операция, она и есть войсковая операция. Это спецназ может наносить точечные удары и снова растворяться в темноте, а все остальные могут лишь «лупить по квадратам». Эх, будь, что будет! Я выбросил окурок в чеченскую грязь и махнул рукой!
Вот и домик, в котором базировался Калина со своими гоблинами. Возле него три БТР тоже гремели своими моторами, водители периодически делали перегазовку, заглушая голос командира разведчиков.
Для того чтобы лучше слышать, разведчики стояли кругом, внутри — Калина.
В отличие от тех солдат, что я видел раньше, эти были сосредоточены и ловили каждое слово командира.
Все были одеты в одинаковую форму, офицеры были подпоясаны солдатскими ремнями, то же самое оружие, те же самые шапки из искусственного меха, в армии их называют «пидарками», ни у кого нет кокард, некоторые одеты в черные подшлемники, наподобие спортивных шапочек. Почти у всех автоматы обмотаны тряпками. Надо спросить — зачем.
Калина сам отличался от окружающих лишь ростом, громким, сорванным голосом. Да и, пожалуй, возрастом. Его командиры взводов были не сильно старше своих подчиненных. Но чувствовалось, что дисциплина железная.
Отделения были разбиты на тройки-группы. Во главе каждой группы либо командир взвода, либо прапорщик, либо сержант.
Эх, зачистку надо проводить вот такими ребятами, жаль их мало, а не теми, что привыкли уничтожать противника. Нам живые бандиты нужны, а не трупы.
Кто-то обратил внимание командира, что я подошел. Он обернулся.
— Здорово, — протянул руку.
— Здоровей видали! — отшутился я. — На броню возьмешь нас? Один черт вместе работать.
— Сколько вас там будет?
— Как обычно. Трое. Не знаю, как Молодцов с Гаухом будут добираться. Начальника к командирам посадим. Возьмешь?
— Куда от вас денешься. Не хочешь сказать что-нибудь бойцам? Я мог чего-то упустить. Не знаком с вашей спецификой «молчи-молчи».
— Лишь одно, — я набрал полную грудь воздуха, и перекрывая шум работающих двигателей: — Мужики, запомните, нам нужны живые духи! Живой бандит может многое поведать, рассказать о других своих друзьях. Мертвый ни черта не скажет. Пусть даже раненый, но чтобы говорил. Понятно? Сегодня никаких «контролей». «Живьем брать демонов!» Понятно?