Глазами Чужака
Шрифт:
Всем этим можно было пренебречь. Отсутствовало самое необходимое: информация о девушке. Остались только пустые места, как будто своим мечом девушка вырезала и его воспоминания. Укия тихо зарычал и начал копаться в оставшихся воспоминаниях о том доме. Почему ее комната показалась ему такой странной? Он вспомнил названия ее книг, дисков с музыкой и информацией. В музыке их вкусы совпадали, но книги касались программирования сложных роботов. Укия со вздохом признал, что о доме практически больше ничего не помнит. Однако с того момента, когда очнулся в парке, он помнил все. Вот парамедик оттирает Крэйнака в сторону, его густой голос словно плывет
— Дыхание поверхностное, быстрое…
— Джо?..
— Тащите сюда экспертов, пока снова не полило…
— Это я, Макс…
— Прямой эфир на счет «пять»…
— Укия ранен…
— Четыре…
— Давление низкое…
— Три…
— Проверьте, может, кто-то прячется в кустах…
— Два…
— Ну что?..
— Рана слева возле сонной артерии…
— Нет, не знаю, насколько сильно…
— Один…
— Похоже, оба убиты…
— Пациент в сознании и зажимает рану…
— Его везут в больницу…
— Я Пола Кири, и это новости Четвертого канала…
— Какого черта Гекс задумал ? Зачем его людям убивать друг друга?..
— Нет, не знаю, в какую. Узнаю — перезвоню…
— Мы ведем репортаж в прямом эфире из Окленда, с места убийства…
— Вряд ли оба — его люди. Мальчик может быть одним из наших…
Укия нахмурился. «Один из наших» — это о нем? И кто это сказал?
Он отделил разговор от остальных, ориентируясь по направлению и громкости.
— Ну что?
Женщина слегка задыхается, словно только что бежала. Укия вспомнил: она почти неслышно подбежала к поляне и остановилась в двадцати — тридцати футах, в темноте. Штормовой ветер принес ее мускусный запах, смешанный с выхлопными газами, сигаретным дымом и джином.
— Похоже, оба убиты.
Этот мужчина стоял возле женщины с того момента, как Укия пришел в себя; он молча наблюдал за происходящим. У Укии мурашки побежали по спине: а может, он с самого начала был в парке, только его никто не заметил?
— Какого черта Гекс задумал? Зачем его людям убивать друг друга?
Женщина в удивлении пожала плечами, и раздался тихий скрип кожи. Укия почувствовал запах выделанной кожи, так пах жилет Макса.
— Вряд ли оба — его люди. Мальчик может быть одним из наших.
Наступило долгое молчание, в него стал просачиваться посторонний шум. Укия отогнал его и сосредоточился на таинственной паре.
— Ты прав, — произнесла наконец женщина, прервав молчание. — Он один из нас.
— Я не смог подойти ближе, и я не узнаю его.
Я чувствую его отсюда. — И снова пауза, во время которой по Укии словно пробежал слабый разряд тока, подняв дыбом волосы на его затылке. Он вспомнил, что чувствовал то же самое за несколько секунд до этого. — Пахнет он правильно, Ренни, но что-то странное в нем есть.
— Да в нем все странно, — ответил тот, кого назвали Ренни. — Ты знаешь, как его зовут?
Зовут? Было неуютно знать, что им известно его имя. Хотя почему бы и нет, он много помогал полиции.
— Зовут? Его называли Укия.
— Орегон, — назвал Ренни его фамилию. — Укия Орегон.
— Укия, штат Орегон? — В отличие от большинства людей эта женщина знала, что так называется город. — Надо рассказать Койоту.
И
Укия снова прокрутил в голове странный разговор. Кто эти люди? Почему они наблюдали за ним из темноты? Кто такой Гекс? Что значит, что доктор Дженет Хейз была «его человеком»? Короткий разговор дал больше вопросов, чем ответов. И только прокрутив его в третий раз, Укия понял: говорили не по-английски.
У него была фотографически точная память, он распознавал множество языков: испанский, немецкий, французский, японский, китайский… Но это был другой язык. Укия так хорошо знал его, что неосознанно перевел разговор. И что еще более странно, он не смог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах мог его слышать. Знание пришло откуда-то из глубин памяти. А единственное, чего он не мог вспомнить с абсолютной четкостью, — период раннего детства. Кто были его родители? Что с ними случилось? Как он оказался в волчьей стае? Ответы крылись за стеной непробиваемой, недоступной для памяти тьмы.
Укия сел в постели и посмотрел в окно, на темный Окленд и Шенли-парк. Эти люди знали город, где его нашли. Они говорили на языке, который он помнит со времен детства, хотя больше не помнит ничего. Они сказали: «Он один из нас».
Надо найти их сейчас же, пока след не остыл.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вторник, 16 июня 2004 года
Питтсбург, Пенсильвания
По сравнению с жизнью среди людей детство в волчьей стае казалось Укии временем снов. Он не помнил ни начала, ни того, сколько это продолжалось; времена года плавно перетекали друг в друга. Укия мог выбрать воспоминание подобно камню из реки, осмотреть его и бросить обратно, чтобы оно затерялось, как галька среди гальки. Вот лесной пожар, в котором он чуть не погиб; вот белый волк, который его ненавидел, вот он убивает этого волка; вот бежит от раненого гризли, а вот обхитрил росомаху. Воспоминания без времени, и только с трудом он мог сказать, что было раньше, а что — позже. Укия не знал даже, насколько маленьким попал в стаю — младенцем, ребенком, подростком? Казалось, он с начала времен бегает в стае волков.
Время для Укии пошло, когда мама Джо поймала его в гуманную ловушку для волков. Та зимняя ночь, проведенная в стальной клетке, изменила всю его жизнь. С тех пор каждый день был четко обозначен и соответствовал человеческому календарю. Тридцать пять дней они провели в Орегоне, пока мама Джо заканчивала и сдавала диплом. Затем — с 24 февраля по 6 марта — была поездка в Питтсбург, которая показалась Укии ужасно долгой: он не умел говорить, не знал ничего о современном мире и еще меньше — о правилах личной гигиены. Он помнил, когда научился одеваться, есть вилкой, когда сказал свои первые слова.
Жизнь Укии делилась на две половины: с 20 января 1996 года он мог вспомнить все по минутам, его время отсчитывали часы и фиксировали календари. Но то, что было до этого дня, оставалось тайной. Откуда он? Кто он? Укия так хотел узнать! Однако это было невозможно: даже если вернуться в Орегон, волки ему ничего не расскажут. В отличие от Маугли из книги Киплинга со стаей он не общался. Мальчика просто терпели рядом и позволяли кормиться объедками. И если таинственная пара в Шенли-парке узнала его, их надо непременно разыскать.