Глазами ящерицы. Дневник чтения одной несуществующей книги

Дзядко Филипп

Я оказался на месте чего-то исчезнувшего, и мое время замерло. Что-то подобное происходит с человеком, рассматривающим остатки древнего города, гуляющим, например, по Риму. Что остается там, где что-то было, а теперь нет? Как жить на оставленном месте? Эти вопросы часто встречаются в текстах М.А. – и в путевых записках,

и в стихах. Вот, например, «Вилла Джулия» 2004 года:

Что осталось?Одни черепки, дощечки.Золотые письменные пластинки,на которых галочками насечки <…>Время выгорело дотла,обдавая обрядной воньювыходящие из котлашеи львиную и грифонью.

Это не рассказ из путеводителя: это мы здесь и сейчас живем на развалинах, в пустотах. Это у нас остались одни дощечки, народные приметы и обрядная вонь, это у нас время выгорело дотла. Следом вспоминаю другое стихотворение о мире и жизни после, оно завершается словами о ненужной стране:

Вровень когда-то, теперь под ногами у нассоты-палаты как старые шахты завалены.Сор, обживаемый мелкими тварями, —ветхой земли нарастающий пласт.Что же скрывается в глубинестарого места – до грунта снесенного города?При затемнении всё очевидней вдвойне:свет наизнанку, и прежняя метка не спорота.Что

же скрывается в глубине?Хитрые часики ходят, цепляясь колесами.Сонные мухи встречаются с мертвыми осамитам, в ненадежной квартире, в ненужной стране.

Может быть, я все-таки не вчитываю. Может быть, все это об одном – о том, как тебе, именно тебе жить внутри пустоты, после катастрофы.

III

Слепленный из мягкого, из ватного,сделанный из снега на воде,темный воздух ищет виноватого,в накладной выходит бороде.И уходит. Места не нашлось ему,в памяти как будто снежный ком —темный воздух, тонкими полозьямиувозящий прошлое тайком.

Сперва слышишь, как «слепленное, мягкое, сделанное, снежное, вата» превращаются в «воздух, полозья, увозящий». Изменение звука соответствует сюжету: мягкое становится резким, воздух обрастает материей, превращается в страшного Деда Мороза, который на детских санках увозит прошлое.

М.А. вспоминает: «После института отец работал на строительстве высотного здания у Красных Ворот, где, кстати, и находился потом мой детский сад – во внутреннем дворе. И жили мы тоже рядом, на Новой Басманной. Это вообще моя родина – этот кусочек города, Красные Ворота».

Конец ознакомительного фрагмента.