Глазами жертвы

Омер Майк

– Что ж, одной из причин вполне может оказаться некое психотическое расстройство, при котором преступник временно утрачивает контроль над собой. В такие периоды он способен на что угодно, не только писать кровью на стенах. Тогда его действия продиктованы галлюцинациями или иллюзиями, и предсказать его поведение попросту невозможно.

– Но ты же заверяла, что Гловер не возьмет в напарники сумасшедшего.

– Так и есть, но возможны исключения, потому что многие люди с психотическими расстройствами способны адекватно вести себя в обществе. Такую вероятность

нельзя выпускать из виду. Тогда нет смысла изучать конкретные расследования – логической цепочки может вовсе не быть. В прежних преступлениях беты может фигурировать кровь или каннибализм, а может, что-то совсем другое.

– Какие еще варианты?

– Парафилия, связанная с кровью.

Парафилия. Словечко из профессионального жаргона Зои означало, что какой-то псих возбуждается от странных фетишей. Тейтум задумался.

– Если у него парафилия, то он скорее будет извлекать кровь, чем писать ею послания.

– Я бы сказала, что это зависит от послания, – возразила Зои. – Кровавые надписи могут быть одной из ранних фантазий, которые преобразовались в желание пить кровь. Тогда я предположила бы, что надписи имели сексуальный подтекст, а на месте преступления обнаружена сперма.

– Тогда оба расследования мимо, – заключил Тейтум. – Один из убийц написал на стене «шлюха», другой – библейскую цитату. Следов спермы в обоих случаях не нашли.

– Ясно. – Зои считала возможные варианты, загибая пальцы. – Третья возможность – синдром Ренфилда.

– Ренфилд? Тот чудак из «Дракулы»?

Брови Бентли поползли вверх, и Тейтум усмехнулся.

– Что такого? Удивлена, что я тоже читаю книги?

– Да я… нет, я просто…

Она казалась такой смущенной, что Грей снова улыбнулся.

– Не бери в голову. Так что там с Ренфилдом?

– Синдром Ренфилда, или клинический вампиризм, подразумевает, что человек одержим жаждой крови самой по себе. Нет сексуального подтекста, нет галлюцинаций и иллюзий.

– То есть человеку просто хочется пить кровь. Это своеобразное кулинарное предпочтение?

– Не уверена, – призналась Зои. – Нет достоверных сведений о причинах возникновения синдрома Ренфилда. Кстати, я написала одному знакомому, который исследует это заболевание. Погоди, я проверю почту…

– В любом случае выходит, что эти преступления никакой связи с нашим делом не имеют. Поскольку кровь никто не пил.

– Верно. – Зои отвлеклась от монитора. – Человек, страдающий синдромом Ренфилда, не станет писать кровью на стенах. Это нелогично.

– Значит, эти дела отметаем.

– Да, они не вписываются ни в одну схему… – Зои нахмурилась, глядя на экран компьютера. – Похоже, у меня назначена встреча с вампиром.

– Чего-чего? – Тейтум опешил.

– С клиническим вампиром. Мой знакомый ответил на письмо. Он специализируется на клиническом вампиризме, как я уже говорила. Навел справки и выяснил, что в Чикаго есть вампирское сообщество. И организовал мне встречу с одной из вампирш.

– Сегодня?

– Он пишет, что она будет ждать до шести. Осталось не так много времени.

– Одна ты не пойдешь, – заявил Тейтум.

– Она

настаивала, чтобы я пришла одна. Встреча в людном месте.

– Ни за что! Я тебя одну к вампирше не пущу! Это же как в фильме ужасов. Что дальше? Предложишь разделиться и ночью обыскивать лес?

– Не драматизируй. Она ведь не настоящий вампир.

– Она пьет человеческую кровь?

– По крайней мере, тут так написано.

– Тогда ты точно не пойдешь одна.

Глава 15

– Уверена, что встреча здесь? – спросил Тейтум, понизив голос.

– Да, именно это место указано в письме. Публичная библиотека Чикаго, отделение имени Ричарда Дейли, – подтвердила Зои.

– А почему вообще в библиотеке?

– Я настаивала на встрече в людном месте. Она предложила увидеться здесь.

– Можно было выбрать любое кафе.

– Тебя, знаешь ли, тут вообще быть не должно, поэтому на жалобы ты права не имеешь. – Зои говорила громким шепотом, и один из посетителей бросил на них гневный взгляд.

– Ладно, хорошо. Как мы ее найдем?

– Людей не так много. – Бентли пожала плечами. – Думаю, она подаст нам знак.

Тейтум покачал головой.

– Я же говорил, что надо было взять осиновый кол, – прошептал он, пока они ходили между высокими полками, уставленными книгами.

По дороге Грей хохмил без остановки: то предлагал остановиться у церкви и набрать святой воды, то напоминал, что они вот-вот окажутся на интервью с вампиром – в буквальном смысле. Зои не обращала на его шутки внимания.

Тейтум глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматом. Библиотечный запах ни с чем не перепутать. Неужели это просто запахи старой бумаги, пыли, клея и чернил? Или так пахнут сами истории, заключенные под обложками? А если на бумагу вылить книжный клей и чернила, запах будет такой же? Тейтум был уверен, что нет. Он повернулся, чтобы спросить мнение Зои, но она отошла к другому ряду полок.

Грей уже дошел до конца читального зала, когда заметил женщину. Она стояла, листая огромный фолиант, перед стеллажом, заполненным особенно старыми и увесистыми томами. Худая, на мертвенно-белом лице ярко выделяются лишь губы, алые, словно… ну, кровь. Пряди длинных, черных как смоль волос странно поблескивают под тусклыми лампами. Тейтум застыл в нерешительности. Библиотека, конечно, публичное место, но тут тихо, как в могиле, и хотя он явно сильнее этой женщины и к тому же вооружен, от нее веет чем-то потусторонним…

Агент ФБР медленно приблизился. Она коротко взглянула на него и вернулась к своей книге.

– Извините, – произнес он.

Женщина подняла на него глаза, но ничего не сказала.

– Вы Кармела фон Хаген?

– Нет. – Она нахмурилась.

– А, точно. – Зои ведь сообщила ему, что у вампирши странное прозвище. Как же оно? – Гм… Ночная Искусительница?

Глаза женщины налились яростью. Оттолкнув Тейтума, она выбежала из читального зала. Он слышал ее бормотание: «И шагу нельзя ступить, чтобы не пристал какой-нибудь извращенец!» Грей хотел броситься за ней, но тут его окликнула Зои.