Глиф
Шрифт:
Горбун тем временем повышал ставки на каждой сдаче. Карта ему просто перла. Радомский даже заподозрил его в жульничестве, но нет: все было по-честному, горбун даже сам предложил поменять колоду, а сдавали они по очереди. Через пять кругов перед Радомским осталась жалкая горка фишек долларов этак на сто. Горбун свои фишки только успевал отгребать в сторону, чтобы не мешали.
— Ну что? — улыбнулся он. — Хватит или доиграем до конца?
— Кто вы такой? — спросил мигом взмокший Радомский. — Что вообще происходит?!
—
— Это еще что значит?!
— Я предлагаю вам вступить в Игру. Вы согласны?
— Какую еще, к чертям, игру?
— Самую главную Игру в вашей жизни, — сказал горбун.
Радомский вытер пот со лба, залпом допил виски:
— Ребята, если это какой-то развод, то вы не понимаете, с кем связались…
— Это не развод, — горбун оставался спокойным. — Это Игра. Вы дали толчок к ее началу. Пора бы и поучаствовать.
— Толчок? Начало?! Вы вообще о чем?
— А вы вспомните свою беседу с Загорским три месяца назад. Здесь же, за этим самым столом.
Радомский вспомнил. И вздрогнул. То ли от ненависти, то ли от обиды. Загорский, сволочь, тварь, подонок. Значит, Игра уже началась. Но мне уготована роль обычного игрока…
— Не обычного, — возразил горбун, и Радомский понял, что последние фразы произнес вслух. — Ключевого.
— Это не то, на что я рассчитывал, — резко сказал Радомский.
Горбун пожал плечами.
— У вас нет выбора.
— Ах вот как… — процедил сквозь зубы Радомский. — А не пошли бы вы вместе со своим Загорским, долбаной Игрой, вонючими глифами и всей вашей шушерой знаете куда?!
Горбун опять пожал плечами, встал из-за стола и вытащил из кармана своего дешевого костюмчика визитную карточку с одним только номером телефона.
— Позвоните мне, когда передумаете, и получите свои инструкции.
— Пшел вон! — рявкнул Радомский. — И передай своим, чтобы даже не пытались меня больше подставлять! Я вас с говном смешаю, игроделы сраные!
— До свидания, — все так же спокойно попрощался горбун и вышел, оставив гору фишек на столе.
— Вашу дивизию, — пробормотал себе под нос Радомский, вытаскивая телефон и набирая номер Ники Загорской.
После дюжины гудков в трубке раздался сонный голос:
— Да? Алло?
— Ника? Это Радомский. Мне нужно срочно связаться с Аркадием Львовичем.
— Что? Который час?!
— Я прошу прощения за поздний звонок, — еле сдерживаясь, сказал Радомский, — но мне нужен ваш дед! У вас есть с ним связь?
— Только по е-мейлу… Я ему напишу, чтобы перезвонил… Подождите, а что случилось? У него проблемы? — заволновалась Ника.
— Нет. Пока — нет.
Но будут, добавил он про себя. Еще какие. Я ему, козлу, устрою.
— Достаньте мне номер его телефона. Или назначьте встречу. Соврите, что заболели. Или еще что-нибудь. Мне надо срочно с ним увидеться. Вы сможете это
— Я постараюсь, — ответила девушка. — Но я бы хотела знать, что происходит.
— Завтра. Завтра я вам все объясню. А пока — спасибо, Ника!
Радомский сбросил вызов, и телефон в ту же секунду зажужжал, приняв сообщение. Это еще от кого?..
Сообщение было от Ромчика. Уведомление о MMS. Доставить? Да.
Пару секунд ожидания.
MMS принят. Показать? Да, вашу мать, показать!
Фотография. Ромчик. Длинные волосы растрепаны. Руки скручены за спиной. Взгляд — испуганный. На плече какой-то черный мешок. На заднем плане — ободранные обои.
Ну, твари…
Радомский взял со стола визитку горбуна, еще раз взглянул на Ромчика, потом — на визитку, поразмыслил пару мгновений — и набрал номер Вязгина.
10
Еще ночью погода испортилась, небо заволокло тучами, и к утру начал накрапывать дождик — первый в этом году, холодный, мелкий, затяжной.
В доме Анжелы, старом, дряхлом, наполовину просевшем в землю, сырость и зябкость утра ощущались особенно остро. Казалось, что за окном не ранняя весна, а глубокая-глубокая осень, и вот-вот ударят морозы, и вместо дождя с неба посыплется снег.
Страшно хотелось большую чашку горячего кофе. С молоком. Или даже нет, со сгущенкой. Чтобы было сладко до приторности.
Марина понимала, что так ее организм реагирует на стресс. После пережитого ужаса с Илоной, бессонной ночи в больнице, изнуряющей ругани с врачами, промозглой ночной погоды надо было согреться и повысить уровень сахара в крови. Но кофе Анжела дома не держала.
Слава богу, Наташа, ненасытная душонка, добыла где-то «Сникерс» и поделилась с Мариной. Сразу полегчало…
Когда Анжела наконец оторвалась от своего компьютера, Марина с Наташей уже шушукались, как заправские подружки, на тему «надо ли определять пол ребенка заранее или нет»? Для Марины подобная форма общения — шушукаться — была в новинку, и она отнесла временное падение IQ до уровня беременной самки на все тот же стресс.
— Черт знает что такое, — сказала Анжела раздраженно. — Интернет работает через пень колоду. Почта уходит, но не проверяется, поисковики глючат, кое-какие ресурсы вообще недоступны!
— Может, это из-за погоды? — робко предположила Наташа.
Анжела даже не удостоила ее взглядом.
— Ты точно все нарисовала? — уточнила она у Марины.
— Да, — твердо ответила та.
— Ну, тогда прибегнем к классическим методам. Помоги-ка мне, пожалуйста…
Вдвоем они придвинули к платяному шкафу табуретку, на которую забралась Анжела, но при ее росте и табуретки было маловато, чтобы заглянуть в недра антресолей, и она уступила место Марине.