Глобализация: тревожные тенденции

Стиглиц Джозеф Юджин

Малайзия не была склонна присоединиться к программе МВФ отчасти потому, что ее высшее руководство не хотело принимать диктата извне, а отчасти потому, что не питала большого доверия к МВФ. В начале 1997 г. глава МВФ Мишель Камдессю объявил, что банки Малайзии находятся в плохом состоянии. Группа сотрудников МВФ и Всемирного банка была спешно командирована в Малайзию для обследования ее банковской системы. Хотя там действительно был высокий уровень недействующих кредитов (15 процентов), Центральный банк Малайзии быстро ввел жесткое регулирование, в результате чего банки приняли адекватные меры в отношении своих убытков. Более того, малайзийская установка на строгое регулирование предотвратила негативное воздействие на ее банки неустойчивости валютного курса (опасности получения кредитов в долларах и выдачи займов в рингитах) и даже ограничила задолженность компаний банкам (такие меры предосторожности не входили в то время в стандартный пакет программ МВФ).

Стандартный способ оценки силы банковской системы заключается в том, что ее подвергают

имитационным модельным испытаниям на стрессовые тесты, определяя ее реакцию на различные экономические ситуации. Малайзийская банковская система достаточно хорошо выдержала испытания. Лишь немногие банковские системы могли выдержать длительную рецессию или депрессию, и малайзийская система не была исключением, но она оказалась на редкость стойкой. Во время многочисленных посещений Малайзии я наблюдал, с каким трудом сотрудники МВФ составляли отчеты, дабы не вступать в противоречие с установками исполнительного директора, сохраняя при этом достоверность очевидных фактов.

В самой Малайзии шла горячая полемика относительно адекватной реакции на кризис. Министр финансов Анвар Ибрахим предложил «программу МВФ без участия МВФ», т.е. повышение процентных ставок и сокращение государственных расходов. Махатхир был настроен скептически. В конце концов он уволил своего министра финансов и сменил курс экономической политики.

Когда региональный кризис перешел в глобальный и международный рынок капитала оказался в стесненном положении, Махатхир снова начал действовать. В сентябре 1998 г. Малайзия установила фиксированный курс рингита и доллара на уровне 3,80 рингита за доллар, снизила процентные ставки и потребовала, чтобы все офшорные рингиты были репатриированы до конца месяца. Правительство также ввело ограничения на перевод капитала малайзийскими резидентами за границу и заморозило репатриацию иностранных портфельных инвестиций на двенадцать месяцев. Меры эти были объявлены временными и были так тщательно отработаны, чтобы стало очевидно, что страна не относится враждебно к долгосрочным иностранным инвестициям. Тем, кто инвестировал в Малайзию и получил прибыль, было разрешено ее изъятие. 7 сентября 1998 г. в «Форчун», в теперь ставшей знаменитой статье, известный экономист Пол Кругмен посоветовал Махатхиру срочно ввести контроль за движением капитала. Но он был в меньшинстве. Управляющий Центральным банком Малайзии Ахмад Мохамед Дон и его заместитель Фэн Вэн Фа (Fong Weng Phak) ушли в отставку, по слухам, ввиду несогласия с введением контроля за движением капитала. Некоторые экономисты, те, что с Уолл-стрита и из МВФ, предсказывали катастрофу, если контроль будет введен, заявляя, что это отпугнет иностранных инвесторов на долгие годы. Они ожидали резкого падения иностранных инвестиций, обрушения фондовой биржи и образования «черного рынка» для рингита с сопровождающими это, как правило, деформациями экономики. И они предостерегали, что контроль приведет к прекращению притока капитала, но не сможет остановить его оттока. Теми или иными путями бегство капитала будет происходить. Ученые мужи предрекали, что экономика сильно пострадает, рост прекратится, контроль никогда не будет отменен и что Малайзия просто откладывает решение назревших проблем. Даже министр финансов США Роберт Рубин, обычно очень сдержанный, включился в словопрения.

Фактический исход оказался, однако, совершенно иным. Моя команда от Всемирного банка работала в Малайзии по преобразованию контроля над движением капитала в налогообложение его вывоза. Поскольку быстрые перемещения капитала из страны в страну выводят экономику из равновесия, вызывая явления, называемые экономистами «большими экстерналиями» [37] , т.е. воздействиями на других, обычных людей, не вовлеченных в эти операции с капиталами. Эти потоки могут вызвать сильные нарушения во всей экономике. Правительство имеет право и даже обязано принимать меры для предотвращения таких нарушений. Обычно экономисты считают интервенции, основанные на рыночных принципах, такие, как налогообложение, более эффективными и дающими меньше негативных побочных эффектов, чем прямой административный контроль. Поэтому мы из Всемирного банка побуждали Малайзию отказаться от прямого контроля и ввести налог на вывоз капитала. Кроме того, этот налог можно будет постепенно снижать, не создавая в экономике больших нарушений, если интервенция со временем окажется ненужной.

37

Экстерналиями, или внешней экономией, или дезэкономией называются эффекты присвоения части результатов (прибыли) лицами или переноса части издержек (ущерба) на лица, непосредственно не участвующие в коммерческой операции. Лица могут быть как физическими, так и юридическими, в некоторых случаях все общество. Например, постройка железной дороги или автострады может принести выгоду всему региону, трудноуловимую в тарифе или плате за пользование автострадой. При увольнении большого числа рабочих предприниматели переносят свои издержки на счет издержек всего общества, сокращая индивидуальные издержки, но увеличивая общественные издержки, связанные с ростом безработицы.
– Примеч. пер.

Дела пошли так, как и планировалось. Малайзия отменила налог, как и обещала, через год после введения контроля. На самом деле Малайзия раньше уже вводила однажды

временный контроль за движением капитала и отменила его, как только положение стабилизировалось. Этот исторический эксперимент игнорировался теми, кто подверг страну таким резким нападкам. В течение года Малайзия реструктурировала свои банки и корпорации, доказав, что критики, утверждавшие, что только под давлением рыночной дисциплины как атрибута свободного рынка капитала правительство может сделать что-нибудь серьезное, вновь оказались не правы.

В действительности же Малайзия гораздо больше продвинулась в борьбе с кризисом, чем Таиланд, следовавший предписаниям МВФ. В ретроспективе совершенно ясно, что малайзийский контроль за движением капитала позволил стране быстрее перейти к оживлению при менее глубоком спаде^{23} и с гораздо меньшим наследством государственного долга, обременяющим будущий рост. Этот контроль позволил Малайзии допустить более низкие процентные ставки, чем это было бы возможно при его отсутствии. Более низкие ставки означали, что меньшее число фирм вынуждено было банкротиться, и, таким образом, масштабы выкупа нефинансовых корпораций и финансовых институтов за счет общественных фондов были меньше. Более низкие процентные ставки означали также, что переход к оживлению мог произойти при меньшей опоре на фискальную политику и, следовательно, был меньше масштаб государственных заимствований. Сегодня Малайзия занимает гораздо лучшие позиции, чем страны, внявшие советам МВФ. Было получено мало свидетельств того, что контроль за движением капитала создает негативную мотивацию для иностранных инвесторов. Фактически иностранные инвестиции возросли^{24}. Поскольку инвесторы озабочены сохранением экономической стабильности и поскольку Малайзия проделала работу по ее поддержанию гораздо лучше, чем ее соседи, она оказалась в состоянии привлечь инвестиции.

Другой страной, следовавшей независимым курсом, был Китай. Не случайно, что две самые большие развивающиеся страны были избавлены от опустошений глобального экономического кризиса - Индия и Китай. Та и другая страна сохранили контроль за движением капиталов. В то время как страны развивающегося мира, проведшие либерализацию рынка капиталов, фактически пережили падение доходов, темп прироста в Индии превышал 5 процентов, а в Китае был близок к 8 процентам. Это тем более примечательно при всеобщем замедлении экономического роста в мире, и торговли в частности, в течение данного периода. Китай достиг этого, следуя предписаниям ортодоксальной экономической науки. Это не были предписания Гувера - МВФ, но стандартные предписания, которым экономисты учат уже более полувека: если вы столкнулись с экономическим спадом, отвечайте на него экспансионистской макроэкономической политикой. Китай воспользовался возможностью соединить свои краткосрочные нужды с целями долговременного роста. Быстрый рост в течение предшествующего десятилетия с ожидаемым продолжением в следующем столетии создал огромную потребность в инфраструктуре. Были созданы большие возможности для общественных инвестиций с высокой отдачей, включая уже начатые проекты, которые можно было ускорить, и проекты, уже разработанные, но отложенные из-за недостатка фондов. Это стандартное лекарство сработало, и Китай избежал замедления роста.

Принимая экономические решения, Китай осознавал, что существует связь между макростабильностью и микроэкономикой. Он знал, что нужно продолжать реструктуризацию своих корпоративного и финансового секторов. Но в то же время там понимали, что экономический спад крайне затруднит осуществление программы реформ. Экономический спад разорил бы множество фирм и привел бы множество кредитов в недействующее состояние, ослабив тем самым банковскую систему. Он также увеличил бы безработицу, а рост безработицы значительно увеличил бы общественные издержки реструктуризации государственных предприятий. И в Китае понимали связь между экономической, политической и социальной стабильностью. Страна на протяжении недавних периодов своей истории слишком часто испытывала последствия нестабильности, и не хотела бы больше таковых. Во всех отношениях Китай полностью оценил системные последствия, которые политика МВФ привычно упускает из виду.

Сказанное не означает, что Китай уже прошел критическую фазу развития. Реструктуризация его банковской системы и государственных предприятий на многие годы еще остается серьезным вызовом. Но на все эти вызовы гораздо лучше можно ответить в условиях сильной макроэкономики.

Хотя различия в индивидуальных обстоятельствах делают затруднительным всякого рода обобщения о причинах возникновения кризиса или быстрого перехода к оживлению, я полагаю, что неслучайно только крупнейшая страна Восточной Азии - Китай избрала курс, прямо противоположный тому, который предлагал МВФ, и что страной, где спад был самым коротким, оказалась Малайзия, которая тоже откровенно отвергла стратегию МВФ.

КОРЕЯ, ТАИЛАНД И ИНДОНЕЗИЯ

Корея и Таиланд демонстрируют еще один резкий контраст. После короткого периода колебаний, продолжавшихся с июля по октябрь 1997 г., Таиланд начал следовать предписаниям МВФ. Однако более чем через три года после начала кризиса он все еще находится в состоянии рецессии, а его ВВП примерно на 2,3 процента ниже докризисного уровня. Реструктуризация корпораций продвинулась незначительно, и около 40 процентов кредитов все еще остаются недействующими.