Глобальная психоманипуляция. Психологические и духовно-нравственные аспекты

Гостев Андрей Андреевич

Но потребитель информации имеет право знать о последствиях ее потребления: о возможности стать зависимым от «информационного наркотика», – ведь любая зависимость лишает человека свободы.

С. Кара-Мурза показывает, как тезис о свободе распространения информации обслуживает интересы заказчика психоманипуляции (Кара-Мурза, 2000, c. 254–259). И государство, чтобы не стать соучастником заказа, должно найти формы приемлемого контроля над идеями, образами и пр., циркулирующими в обществе, не боясь обвинения в цензуре, – апробированного оружия в информационно-психологических войнах современности. «Свобода слова» на Западе, отмечает он, была философской категорией. Свобода информации предоставляется только в той мере, в которой у власти есть уверенность в силе психоманипуляции и сохранении контроля над политикой информационно-психологических компаний. Позиция Сербии по косовской проблеме не освещалась в западных СМИиК или освещалась искаженно. Позиция

России по грузинским (2008 г.) и украинским событиям (2013–2015 гг.) также не доносилась до аудитории. Далее в тексте читатель найдет много данных по умалчиванию информации.

Принцип умалчивания и дозирования правды устраняет проблему правды-лжи в планетарной и государственной имаго-символосферах в том смысле, что люди становятся зрителями «виртуальных спектаклей» с запрограммированным отношением к событиям с позиции политкорректного обывателя-потребителя. Но мир политизируется, и надо видеть, как при кажущемся разнообразии информационно-психологических воздействий внушается набор главных социально-политических установок, предлагается по сути одна версия, подаваемая через разные образные решения. Различие же политических взглядов конструируется для создания образа «демократичности» и «свободы информации».

Для подобных целей используются различные приемы. Образ события формируется отбором информации и помещением ее в нужный контекст, он искажается неточностями, рекламой, комментариями, сменой сенсационных тем. Неким сообщениям придается повышенная важность, но «в нужное время» тема почему-то вдруг исчезает. Повторение образов в различных версиях и контекстах/ дискурсах не только дает «чувство очевидности», но возводит психологический барьер против иных точек зрения. Фрагментация проблемы, абстрагирование от каких-то значимых ее аспектов затрудняет создание ее целостного образа. Используется также и следующий принцип: факты, противоречащие интересам «заказчика», не умалчиваются или показываются скупо. Так, информация об убийстве священника в Польше в период холодной войны была в 140 раз ценнее информации об аналогичном случае в зоне влияния США (Кара-Мурза, 2000). Элементы массмедийного спектакля обычно ложью не являются, а потому трудно предъявить претензии к итоговому продукту. Имеет место и сознательная дезинформация, работающая на «нужную объективность».

Отсутствие реальной свободы информации на Западе становится все более очевидным. Российскому англоязычному телеканалу RT (по признанию британских СМИ, это единственный источник альтернативной информации для зарубежной аудитории) неоднократно давали предупреждения за отсутствие «беспристрастности» при освещении событий на Украине. Предвзятость же со стороны ВВС не замечалась. На Западе любую альтернативную точку зрения о России называют «пропагандой». В целом не признаются двойные стандарты в информационной политике, а тем более то, что они являются искажающими правду фильтрами.

Главные мировые СМИиК (агентства новостей, телеканалы, сетевые ресурсы и т. д.), не являясь свободными в порождении информации, формируют свою реальность: чего нет в мировых массмедиа – того в ней не существует. Создается фиктивный мир, на который люди реагируют как на реальный (мы уже приводили эту мысль Э. Тоффлера). Подконтрольность мировых СМИиК – тема отдельного разговора в других главах, в которых мы будем говорить о субъектах информационных воздействий, в частности, о роли непубличной политики, влияющей на формирование мировых новостей.

Джульетто Кьеза отмечает (см.: Кобзев, 2016; Панкин, 2014), что объективных сведений о происходящем в мире люди на Западе почти не получают. Новости подаются тенденциозно, российская точка зрения или не представлена, или сфальсифицирована. Он выражает сожаление об отсутствии на Западе информационных каналов, доносящих версию о мировых событиях глазами России. Между тем, уровень фальсификации при освещении украинских событий превзошел времена «холодной войны». Все СМИиК создают образ России как агрессора, а Путина ставят в ряд «зловещих диктаторов» (Милошевич, Хусейн, Каддафи и пр). Многие итальянские газеты писали, что сожжение людей в Одессе было организовано русскими. Кадры, снятые в Одессе, которые помогли бы понять произошедшее, не показываются. В результате 95 % итальянцев уверены, что Россия хочет захватить Украину. Журналисты мало осведомлены об истории Украины, ее тесных отношениях с Россией, а также о том, что значительная часть граждан Украины – это этнические русские. Депутаты итальянского парламента не усматривали роли США в украинских событиях. Не поднимается вопрос о закономерной реакции России на возможное вступление Украины в НАТО. Но интересно, что среди населения настроения гораздо менее русофобские, чем следовало бы ожидать, судя по информационным атакам СМИиК.

Дж. Кьеза указывает на важные элементы механизма координации западных СМИиК. Когда в России или в связи с Россией в мире происходит что-то важное, массмедийный плюрализм заканчивается и американская, английская, французская, германская пресса начинают повторять один и тот же набор тезисов, «фактов», комментариев. При этом важно, что свобода информации в определенных темах кончается

и без указаний сверху. Журналисты, исходя из глобального геополитического информационного контекста, сами догадываются, что нужно говорить, писать, показывать. Они понимают, что неправильное освещение некой ситуации опасно с финансовой и карьерной точек зрения. И это очень интересная для социальной психологии информация, ибо она говорит о непроизвольном формировании социальных установок, общих представлений работников СМИиК в некоем условном «поле единомыслия-единочувствия» под влиянием сложившихся стереотипов относительно чего-либо. В данном случае мы имеем в виду Россию, и здесь следует отметить русофобские установки западного и прозападного (в незападных странах) сознания. Неформальный «центр», который задает тон для всех мировых СМИиК, есть, и он состоит из газет «New York Times», «Washington Post», телеканала CNN, британского информагентства «Reuters» и американского «Associated Press». Все иные версии объявляются маргинальными. Непроизвольное формирование «международного журналистского единомыслия», конечно, не исключает и влияния различных форм давления со стороны владельцев телеканалов, газет, в соответствии с их информационной политикой. Это давление может быть «мягким» и политкорректным, вписывающимся в идеалы «свободы слова». Но оно может требовать «писать по заданию редакции» или быть «настоятельной рекомендацией». Важным источником информации служат сообщения в соцсетях и ролики на Youtube, но многие из таковых создаются спецслужбами, о чем и не догадываются большинство пользователей интернета.

Перейдем к следующей важнейшей макротеме в раскрытии многоаспектности глобальной психоманипуляции.

Глава 2. Воздействие многоликих экранных образов

Исследуя закономерности манипуляции внутренним миром личности, следует отметить особую роль воздействия – непроизвольного и преднамеренного – на образную сферу человека (Гостев, 2008, 2010, 2012б, в, 2014а). Действительно, учитывая масштаб воздействия на людей именно образной информации, изучение образной сферы человека как канала психоманипуляции является высоко актуальным, теоретически и практически значимым. В эпоху текстовой информации как основного канала получения знаний внутренний мир человека опирался на читаемое. Печатное слово приводило к образам, но это были образы воссоздающего воображения (отражающие идеи авторов печатного текста), проекции собственных представлений о мире, фантазии, мечты. Экранное воздействие сегодня дает мгновенную передачу готовых образов, порождает эффект непосредственного свидетельства, присутствия в неких ситуациях, сценах из жизни. Мы часто фиксируем агрессивное влияние навязанных образов имаго-символосферы на внутренний мир человека, факты его принуждения к пассивному восприятию реальности.

Любой образ, порожденный человеком или извне попавший в его внутренний мир (через сознание или минуя его), «оседает» в нем, взаимодействуя с психикой, участвуя в регуляции жизнедеятельности, «материализуясь» в общественной жизни. И в этой связи хочу сразу отметить один важный момент: я буду преднамеренно акцентировать негативную сторону воздействия экранных образов. Позитивные примеры подобного воздействия, естественно, тоже существуют, и я признаю эти аспекты проблемы. Несомненно, телевидение информирует и помогает отдохнуть и расслабиться, хорошие художественные фильмы расширяют культурный диапазон человека, советские мультфильмы признаны прекрасным средством нравственного воспитания детей, интернет объединяет мир, «некровавые» компьютерные игры способны развивать внимание и повышать скорость реакции, «мобильник» может спасти человеку жизнь. Об этих положительных сторонах воздействия многоликого экрана и в психологии, и на уровне здравого смысла мы знаем больше. Об отрицательных же сторонах влияния экрана известно меньше. Данный аспект в определенной мере недооценивается, в частности, потому, что общая проблема психоманипуляции, ее механизмов, отрицательных последствий для личности нуждается в своем более глубоком научном осмыслении. Вот причина, по которой основное внимание в книге будет уделено именно деструктивному экранному воздействию.

Итак, прежде всего важной задачей видится изучение проблемы осознания человеком факта манипуляции его внутренним миром посредством образов, взаимодействующих в имаго-символосфере общества. Современный человек живет в виртуальной реальности, порожденной СМИ, рекламой, компьютеризацией, «интернетизацией» и т. д., «обволакивающей» его образами, символами. Через произвольно и непроизвольно усваиваемое содержание образов происходит манипулирование. В символах, в образах отображен некий объект/прообраз (символизируемая сущность), и за образным опытом стоит реальность, в том числе – отрицательные личностные деструктивные духовные смыслы/сферы. Поэтому уже обозначенная нами идея о «войне образов» в имаго-символосфере, о противостоянии и борьбе сил, стоящих за семантикой образов, является одной из стержневых тем данной монографии. Именно она раскрывает вопрос о психоманипуляции как «информационно-психологическом оружии».