Глори и Ко
Шрифт:
– Ну, - важно начал Римбольд, подбоченясь и выставив вперед ногу, - я полагаю, что это - почетная должность...
– Не совсем. Это значит, что ты, являясь сегодня гласом Р'Мяфа, можешь до заката солнца попросить меня о чем угодно, и я обязуюсь выполнить эту просьбу.
Глори пихнула меня локтем в бок; я ответил понимающим кивком. Римбольд, явно ошеломленный, захлопал глазами:
– Что угодно?
– Само собой, в рамках разумного, - ответил за Белисинду представительный старец, поверх ухоженной белоснежной бороды которого покоилась тяжелая золотая цепь с большой печатью.
– Знай, что ты не можешь просить герцогского престола или места при дворе,
– Благодарю тебя, Хранитель Печати, - кивнула герцогиня, проигнорировав вырвавшееся у гнома восхищенное: "Ух, ты!"
Тем временем к креслу-трону приблизился еще один сановник - наряженный в алый с серебром кафтан долговязый тип, от выражения лица которого мигом свернулось бы молоко, и что-то прошептал. Белисинда вновь кивнула, и он с поклоном выскользнул за дверь.
– Я должна вынести постановления по делам преступников, - обратилась к нам правительница Ай-Ту-Дорра, - Избранник и его спутники могут пройти в комнаты для гостей, отдохнуть и подкрепить силы, но, если пожелают, могут и остаться.
– Спасибо, спасибо, я думаю...
– начал Римбольд, но Глори дернула его за кафтан и с очаровательной улыбкой закончила:
– Мы с радостью останемся, чтобы воочию лицезреть прославленное Ай-Ту-Доррское правосудие.
– Прошу, - Белисинда равнодушно махнула рукой в сторону стоящих у трона стульев.
– Но я устал и хочу есть!
– тихо возмутился Римбольд.
– Так нужно, - сквозь зубы процедила Глори, подпихивая рукой гнома и ухитряясь все так же мило улыбаться.
– Я тебе все объясню... впрочем, сам увидишь. Садись и молчи!
– Ну, хорошо!
– проворчал гном.
– Но за такое обращение вы не получите и медяка из той груды сокровищ, которые я потребую от герцогини, так и знайте!
Усевшись на цельнозолотой, и поэтому жутко неудобный стул, я покосился на уютное мягкое кресло Белисинды и завистливо вздохнул.
– Нет, пожалуй, я попрошу для себя прекрасный дворец где-нибудь в пригороде, и чтобы в нем обязательно был такой же, как здесь, сад, а еще...
Договорить размечтавшемуся Римбольду не дал оглушительный звук фанфар. Двери широко распахнулись, и четверо гвардейцев с мечами наголо, печатая шаг, вошли в зал. Между ними, скованные по рукам и ногам, брели крикливо разодетая и чрезмерно намазанная девица, определить профессию которой не составляло труда, какой-то пронырливого вида старикашка и наш Бон. Одежда его превратилась в живописнейший подбор лоскутков, на скуле запеклась кровь, но глаза как всегда улыбались. Более того, у паршивца еще хватало самообладания для того, чтобы громко насвистывать под нос весьма непристойную песенку, в которой слово "кошечка" имело совершенно нетипичный для Ай-ту-Дорра смысл. Похоже, преступник до сих пор не совсем понимал, что его ожидает. Правда, при виде нашей компании, сидящей по левую руку от герцогини, парень резко оборвал свист и попытался инстинктивно протереть глаза, но, видимо вспомнив о кандалах, лишь судорожно сглотнул.
– Это же...
– начал было Римбольд, но тут вперед шагнул шептавшийся с герцогиней мужчина в алом. В одной руке он сжимал короткий серебряный жезл (угадайте с трех раз, с каким навершием?), в другой - кожаную папку с тем же тиснением.
– Кто этот человек, Лорд Справедливости?
– раздался
– Преступник, Ваша Светлость, по имени...
– Лорд полез в папку и прочитал: - ... по имени Тиндл Никс. Бродяга, без определенного места жительства, не женат. Судим дважды, второй раз клеймен железом.
– Примерный мальчик, - даже серьезность момента не смогла изгнать всепоглощающую скуку из голоса герцогини. С другой стороны, как, интересно, звучал бы мой собственный голос хотя бы после пары лет, изо дня в день наполненных такими вот серьезными моментами?
– Ну-с, и что он натворил на этот раз?
Лорд вновь раскрыл папку:
– За несколько минут до заката прошедшего дня преступник срезал у потомственного купца Роликса Четвертого кошелек, когда упомянутый купец выходил из таверны "Кис-Кис", чтобы отправиться домой. Обвинитель и свидетели ждут разрешения войти, Ваша Светлость.
– Что ж, введите свидетелей.
Да, с точки зрения Белисинды, все действительно более чем скучно. Сначала высказывался обвинитель, потом свидетелей приводили к присяге, они давали свои показания, потом слово предоставлялось обвиняемому, и, наконец, герцогиня выносила приговор. Рутина, одним словом. Старикашка получил пять лет каменоломен, "ночная бабочка", уличенная в попытке подмешать в вино богатого клиента любовный эликсир - к порке и лишения лицензии на полгода. Наконец, наступила очередь нашего друга.
– Этот человек, Бон Геймс, сегодня при многочисленных свидетелях ударил ногой кошку...
Сановники возмущенно зашумели, но мгновенно замолчали, стоило только герцогине поднять руку.
– ...на Площади Вертикальных Зрачков, в три с четвертью часа после полудни, - спокойно закончил Лорд Справедливости.
Суд выслушал троих из "многочисленных свидетелей" преступления: продавца засахаренных фруктов - мальчика лет семи и двух толстых теток зеленщицу и владелицу скобяной лавки, а потом Белисинда обратилась к парню:
– Что ты можешь сказать в свое оправдание, Бон Геймс?
Даже в кандалах, Бон ухитрился элегантно поклониться, откашлялся и начал:
– Ваша Светлость! Прежде всего, позвольте мне выразить Вам свою признательность за то, что в Ай-Ту-Дорре, как и подобает любому цивилизованному государству, человека не могут осудить, пока не доказана его вина. Уверен, что как только вы услышите подробности этого происшествия, то поймете, что нет никакого преступления, а присутствует лишь досадное незнание и роковая случайность.
Парень перевел дух, ободряюще подмигнул нам и продолжал:
– Дело в том, Ваша Светлость, что я с друзьями лишь сегодня днем прибыл в Вашу прославленную столицу. Мы великолепно позавтракали и разошлись, чтобы осмотреть достопримечательности. Я, как человек весьма азартный, не мог пройти мимо знаменитых на весь мир игорных домов Ай-Ту-Дорра и решил воздать должное Ссуфу-Игроку. Но видимо, сегодня мой небесный дух-хранитель взял выходной. Ничем другим я не могу объяснить тот факт, что меня ободрали как липку во всех более-менее приличных заведениях. Злой донельзя, я как раз выходил из двери очередного игорного дома. И тут, прямо перед моим носом, из-за угла этого самого дома, выходит котяра с самой наглой и довольной мордой, какую только возможно вообразить. Вообще-то я ничего не имею против кошек и, каюсь, был совершенно не прав, но в тот момент... Одним словом, я залепил бедному животному хорошего пинка, и в тот же момент чуть не оглох от воплей "Святотатец!" и "Казнить!" Меня избили, скрутили и поволокли сюда, чудом не разорвав по дороге.