Глоссарий
Шрифт:
Уже в дверях, я позволил себе обернуться, жена гоняла слуг, чтобы бережно
уложить графа и хлопотала возле него почище наседки, что оберегает свое гнездо. То, что
между ними что-то есть было понятно и без слов. Мне никогда не доставалось и сотой
доли этой заботы и участия.
Сердце стало замедляться, успокаиваясь от произошедшего, зная кто виновен в
том, что я себя перестал контролировать, я сказал.
– «Еще раз так сделаешь и больше
В ответ раздалось ворчание, но ни слова не было произнесено в ответ.
– «Так–то лучше», - я с трудом дошел до комнаты и в одиночку стал раздеваться.
Сердце резануло болью еще раз, жена согнала всех слуг на переноску графа, а
мне, раненному серьезнее, приходилось самому раздеваться и укладываться в постель.
Сарени, только мой верный Сарени сразу же пришел и доложил, что доктор скоро будет, а
пока он сам может перевязать мою рану. Благодарный ему, я отказался, сказав что старший
пастух уже сделал это, я попросил передать ему от меня серебряную монету в
благодарность.
Не смотря на возгласы возмущения Натали, доктора первого привели ко мне,
управляющий не смотря на её недовольство сказал, что моя рана значительно серьезнее
побитого графа и только ответ доктора, что так и есть когда он снял повязку, заставили её
поджав губы стоять в дверях, ожидая когда со мной закончат.
Лежа и вздрагивая от каждого укола иголкой, чем штопал меня доктор, я видел её
лицо когда она думала, что на неё никто не смотрит. Всю гамму чувств я увидел по
отношению к себе, лучшее из которого было равнодушие.
Тесня недовольную темную половину, в сердце стало закрадываться отчаяние и
пустота. Что я вздумал, кого я могу покорить? Она ненавидит меня. Даже сейчас, когда я
ранен она больше беспокоится за него. Холодный кристаллик льда, словно из детской
сказки про Снежную королеву уколол меня в сердце. Слезы моментально высохли, и
повернулся я уже к закончившему со мной доктору и Сарени с абсолютно спокойным
лицом.
Следующим утром примчался отец и брат, едва узнав по утру о произошедшим.
Если бы я не был ранен, то на меня тут же набросился бы Генри, а так он лишь грязно
ругал меня и обещал, как только я пойду на поправку заделается со мной.
Если бы не Натали, вставшая между нами, когда я озверев поднялся с кровати и
приказал ему убираться из моего дома, то дуэль точно бы состоялась. Посмотрев на меня
уничижительным взглядом, как будто это я был в чужом доме и орал на хозяина, она
вместе с Генри удалилась.
Вот так бесславно
доверие жены. Все было испорчено настолько, насколько вообще было можно испортить.
Избив её любовника, я лишился малейших шансов на взаимность.
Они не дождались моего отъезда. Под вполне благовидным предлогом того, что он
ранен, граф остался в моем доме. Натали и слушать меня не желала, чтобы его перевезли в
замок отца, она даже уговорила его, чтобы Ричард остался в доме, где его избили, чтобы
так загладить вину. Всё решив без меня, она пропадала в его комнате все время, заставляя
меня безумно ревновать и мучатся не только от воспалившейся раны, но и бездушия жены.
Ко мне она приходила несколько раз, порадовав меня, справиться о самочувствии,
но когда узнала, откуда у меня появилась рана, да еще как я решил её «просьбу» с
виконтом, она забыла обо мне напрочь. Так что оставшееся время я проводил один.
Ревность мучала меня все сильнее, а чувство безнадежности все ширилось, вызывая во
мне внезапные припадки то ярости, то любви к ней. Я не знал, что мне делать.
Последним гвоздем в гроб наших отношений было то, что произошло перед
последним днем, когда граф должен был отбыть к себе в замок. Ночью я почувствовал, как
меня будят и вскинувшись, едва не зарезал своего управляющего. Приложив палец к
губам, он предложив руку повел меня в крыло жены, но не доходя до её комнаты, свернул
в другую, сообщавшуюся с её, заколоченной дверью. Отодвинув хитро замаскированную
дощечку, он извиняющее посмотрел на меня, в тусклом свете свечи мне было видно, что
он сильно смущен.
Один взгляд внутрь, показал мне все. Оказалось я ошибался, и Натали не
изменяла мне раньше с братом, она делала это сейчас. Видимо раньше у них не доходило
дело до прямого занятия любовью, поскольку было видно, что она еще немного
сопротивляется, но уступая тем не менее его жадным рукам, которые уже занялись её
грудью и время от времени настойчиво пытались задрать юбки.
– «Что ты сидишь? – поинтересовались у меня, - зайди, убей его, а её хорошенько
изнасилуй. Покажи ей кто в доме хозяин. Поверь, все твои проблемы решаться всего двумя
простыми действиями».
– «Ага, а потом всю жизнь быть братоубийцей и ненавидим отцом и женой? – вяло
попытался я отстоять свою точку зрения, - да и Натали после этого так возненавидит меня, что проще самому будет перерезать себе вены».