Глоток Солнца
Шрифт:
— Попробуйте, — разрешил изобретатель.
И получилась комната с белым облачком сирени и кроватью. А в кровати сидит Каричка. А рядом стою я.
«Ты не летишь на Марс?» — говорит Каричка.
«Нет».
«Только не падай больше».
«Постараюсь».
«Я подарю тебе песню».
Я испуганно схватился за голову. Черт возьми, как естественно звучали голоса этих призраков!
Наверно, у меня был странный вид. Все засмеялись.
А Игорь — вот чудак! — вызвал лабораторию с Андреем Прозоровым и усадил себя за пульт счетной машины. И тоже чего-то испугался и сорвал кольцо.
— Соня, выйди, пожалуйста, — мягко попросил
Менге мерил маленькими шажками комнату, усы его подрагивали.
— Не знаю, как определят это врачи-специалисты, но я могу сказать, что это такое. — Менге остановился, строго посмотрел на нас: — Страх.
Мы молчали, в дверь билась бурная музыка.
— Да, чувство страха, давно забытое людьми. Оно совсем неизвестно вашему поколению… И отчасти моему. Но оно осталось в словарях тревожное состояние от испуга, от грозящего или воображаемого бедствия. Оно осталось и в нас, вы понимаете меня? В самой глубине. В наших клетках. В наследственной памяти. Вы это видели.
Менге задыхался от волнения, он почти кричал. Подбежал к стене, открыл новый ящик, вынул крохотную, как таблетка, коробочку.
— Возьмите. Запись на пленке.
Мы поблагодарили за подарок.
— Только не говорите Соне. Ей, знаете, ни к чему. — Менге уже успокоился.
— Извините меня за иллюзиатор, — сказал Игорь. — Я не про этот, а который на улице. Тот мне в самом деле не нравится.
Изобретатель рассмеялся.
— Кому как. Наши приборы днем увеличивают пространство, а ночью создают разные картины.
— Я все равно этого не пойму, — упорствовал Игорь. — Есть точная физика четырех миров, у каждой свои законы, и пусть все будет так, как есть.
— Резонно, — согласился Менге. — Но иногда хочется все видеть, не сходя с места.
Мы распрощались.
Соня просто сказала:
— Заходите к нам.
— Если захотите побеседовать, милости просим. — Менге улыбнулся своей доброй улыбкой и добавил: — И не только с нами, разумеется.
В эту ночь я не спал. Игорь — вот железный человек — как лег, сразу провалился в глубокий сон. Не столько разыгравшееся воображение, сколько гнетущее беспокойство, причин которого было великое множество, заставляло меня ворочаться с боку на бок. Я пробовал убедить себя, что выполнил свой долг — вручил подаренную пленку Акселю Бригову, который, бегло просмотрев ее, отправил с посыльным на ракетодром, к профессору Питикве. Я находил самые простые доводы, вроде этого: «Если Аксель не спит, пишет свои уравнения, то тебе надо отдохнуть, тебе завтра — какое завтра, уже сегодня — работать». А второе «я» тут же возражало, причем не менее аргументированное «Каричка спит, и Соня, и тысячи людей мирно спят, а где-то ходит облако, нанося подлые удары. Так как же ты можешь спать!»
А что я мог? Я лежал и вспоминал наши гонки, обманы Тампеля, бегущих на экране людей, речи на Совете, старался воссоздать ясную картину действий облака. И незаметно для себя стал думать о Менге и почему-то именно с ним затеял спор, в котором, конечно, преимущество было на стороне Менге, ибо он задавал вопросы.
Я: Есть физика четырех миров: микро, макро, космо и мега. Мир частиц. Мир человеческих вещей. Мир изученных галактик. Мир метагалактик. И законы каждого из этих миров человек узнал лишь тогда, когда отказался от привычных своих представлений,
Менге: Насчет размеров города — резонно, хотя идея с галактиками мне нравится. Но к какому миру принадлежит ваше облако, если оно само, без приглашения заявляется в Тампель и другие города таким оригинальным способом?
Я: Вопрос не из легких. Мне кажется, оно из предпоследнего или последнего мира. Скорее — из метагалактики, раз оно умеет делать то, чего не умеем мы.
Менге: Значит, это более мощный, чем наш, разум или его создание?
Я: Возможно.
Менге: Зачем же оно ведет себя столь низко по отношению к нам?
Я: Может быть, это случайное совпадение. Слепое проявление определенной энергии.
Менге: Нет, я знаю, что такое страх, — очень подлая штука…
Я соскочил с кровати так стремительно, что чуть не опрокинул цветы. Схватил бумагу и карандаш, стал набрасывать уравнение. И тут же запутался.
«Спокойно, — сказал я себе. — Все по порядку».
Вот где пригодился бы прибор Менге, а еще лучше — лента наших гонок: я вспоминал, как вел себя мой гравилет, столкнувшись с облаком. Сначала рывок вперед, несмотря на выключенный приемник гравитонов. Что это сильное притяжение или просто сломался тормоз? Итак, два варианта первого положения. Второе: мощный толчок, от которого рассыпалась машина. Может быть, облако владело секретом антигравитации?
Мысль была чересчур простая и ясная, лежащая, как говорят, на поверхности, но я за нее схватился.
Я рассчитывал гравитационную энергию облака, и в моих формулах и уравнениях повторялась история завоевания людьми гравитации.
Я помню первые неуклюжие гравилеты — это мое детство, счастливо совпавшее с новым открытием человечества. Никто из взрослых тогда не верил, что они полетят, что они уже летают; я, как и все дети, верил. Тогда я не знал сказку про Ньютоново яблоко и легенд о первых космонавтах — победителях тяготения. Я ничего не смыслил в математике и не мог понять, какая это смелость — вот так вот запросто взять в руки слабейшую из слабых сил во Вселенной, закрутить ее над Землей и бросить туда стаю яркокрылых гравилетов…
Просмотрев свои расчеты, я убедился, что в науке слишком легкие и ясные идеи — самые обманчивые: моя гипотеза об облаке ни к черту не годилась. Выходило так: если б мое облако излучало только гравитоны и потом антигравитоны, его масса должна быть столь велика, что Земля давно бы уже оторвалась от Солнца и стала бы вращаться вокруг маленького серебристого шара.
Все же я забежал на минуту к Акселю, чтоб сказать о своем глупом выводе. Возле профессора на столе и на полу валялось много исписанных листков. Видно, и у него ничего не получалось.
— Любая гипотеза может казаться несокрушимой и прекрасной, но если ей противоречит хоть один факт, гипотеза гибнет, — устало произнес Бригов. Я могу доказать на бумаге, что облако не существует. Но оно есть — и все тут.
— Вы лучше докажите, что оно существует.
Аксель улыбнулся.
— С твоей помощью. Мало фактов пока.
— Куда же больше? — разошелся я. — Разогнало целый город.
— «Разогнало»! — передразнил меня Аксель. — Это совсем нетрудно. Это можешь и ты.
— Я?