Глубина 11 тысяч метров. Солнце под водой

Пикар Жак

Питьевая вода.О положении с питьевой водой уже говорилось в тексте. Холодная вода, подвергнутая дезинфекции, с пятого дня превратилась в питательный бульон для двенадцати видов бактерий, в том числе для грозной Pseudomonas и даже для некоторых колиморфных бацилл. [86] В принципе холодная вода была обработана так же, как в построенном «Грамменом» лунном модуле, но материал и системы на модуле не те, что на «Бене Франклине». Далее, мы не поддерживали содержание йода в воде на уровне 7,5 миллионных, так что эта цифра довольно быстро упала до нуля;

тем не менее вода сохраняла неприятный привкус.

86

Колиморфные бациллы. Одноклеточные животные Эшерихтия колли вызывают дизентерию. Существуют похожие на них (колиморфные) виды. В обычных условиях безвредны.

Очевидно, для новой продолжительной экспедиции нужно заново рассмотреть проблему воды. Похоже, наилучший результат дает стерилизация подогревом. Хлорирование или йодирование, делающее воду совсем асептической, придает ей неприятный вкус. А когда большую часть пищи приходится «восстанавливать» водой, вопрос ее вкуса приобретает особенно большое значение.

Перед стартом, во время дрейфа и после экспедиции, смотря по обстоятельствам, на борту проводились и другие биологические тесты. Предметом пристального наблюдения были одежда и пища; были приняты особые меры для изоляции постельного и прочего белья — его помещали в герметичные пластиковые мешки с дезинфицирующими веществами.

В целом результат профилактики можно признать удовлетворительным, поскольку на борту не отмечено никаких серьезных болезней. Почти все переболели насморком, но он продлился всего сорок восемь часов.

Вместе с тем получено достаточно данных о поведении бактерий в мезоскафе, чтобы понять, что новой экспедиции такого рода должно предшествовать дополнительное тщательное исследование со строжайшими мерами предосторожности. Особенно если экспедиция будет рассчитана на более долгий срок.

В глубины гидрокосмоса

Автор этих книг швейцарец Жак Пикар поставил перед собой цели, казавшиеся недостижимыми: проникнуть в глубочайшую 11-километровую впадину Мирового океана и увидеть своими глазами ее дно; совершить длительное подводное путешествие в струе гигантского потока атлантических вод Гольфстрима, издревле переносящего тепло от знойного побережья Карибского моря к берегам северо-западной Европы. И он имел счастье достичь этих целей, преодолев горы технических и организационных трудностей.

Рассказ об истории этих достижений надо начинать с 1884 года, когда в семье профессора химии Базельского университета Жюля Пикара родились близнецы Огюст и Жан. Они окончили Цюрихское высшее политехническое училище, и Жан пошел по стопам отца — увлекся химией, а Огюст, получив диплом инженера-механика, занялся исследовательской работой в области физики, сначала был ассистентом и профессором в своем Политехническом училище, а с 1920 по 1954 год — профессором кафедры прикладной физики Брюссельского университета.

Огюст Пикар выполнил ряд очень интересных работ в области геофизики и геохимии, и в том числе исследование «актиноурана» (1971), то есть урана-235, оказавшегося впоследствии важнейшим природным ядерным горючим. Но главным вкладом Огюста Пикара в историю науки и техники стали стратостат и батискаф, открывшие людям пути в неизведанное.

Стремление

к неизведанному всегда было и, видимо, всегда будет одной из особенностей человеческого мышления, одной из психологических основ способности человечества к безостановочному и неограниченному прогрессу. Нужды человеческого общества порождают в людях стремление к неизведанному и выдвигают из их рядов первооткрывателей и первопроходцев, которые и становятся подлинными героями истории человечества.

Когда в 1930–1934 годах американцы — биолог Уильям Биб и инженер Отис Бартон осуществили ряд героических глубоководных погружений в Атлантический океан в тяжелом аппарате на тросе и достигли рекордной глубины 923 метров, Огюсту Пикару стало ясно, что погружение людей в таком аппарате крайне опасно из-за возможности обрыва троса, а потому и бесперспективна сама идея его сколько-нибудь широкого использования. Привлекаемый загадочными океанскими глубинами, в 1938–1939 годах он разработал конструкцию батискафа — свободного автономного глубоководного аппарата легче воды, во многом аналогичного стратостату.

Начавшееся в 1940 году изготовление батискафа ФНРС-2 было прервано второй мировой войной, когда семья Пикара временно вернулась из Бельгии в Швейцарию, и завершилось лишь в 1948 году. Испытания этого батискафа, проведенные у островов Зеленого Мыса в содружестве с французским военно-морским ведомством, которое предоставило судно под командованием ныне знаменитого Жака-Ива Кусто, окончились неудачей. Переоборудуя батискаф в Тулоне, Пикары столкнулись с трудностями бюрократического характера. Но это не остановило семью, которая к тому времени передала организационные функции сыну Огюста, молодому экономисту Жаку Пикару, родившемуся в 1922 году. Отслужив в 1944–1945 годах добровольцем во французской армии, он теперь уже был ассистентом Женевского университета, где занимался анализом экономики Свободной территории Триест.

В 1953 году Жаку Пикару удалось завершить постройку нового батискафа «Триест», в котором шестидесятидевятилетний Огюст и Жак опустились около Неаполя на глубину 1080, а затем и 3150 метров. В этом же году французы Жорж Уо и Пьер Вильм достроили батискаф ФНРС-3 и достигли в нем около Тулона глубины 2100 метров, а на следующий год в Атлантике — 4050 метров. Огюсту Пикару довелось дожить и до окончательного триумфа своих идей — рекордного погружения Жака Пикара и Дона Уолша в батискафе на максимальную глубину в Мировом океане в 1960 году. Огюст Пикар скончался в 1962 году, оставив сыну разработанную им в последние годы идею мезоскафа. Гроб с телом Огюста Пикара был накрыт швейцарским флагом, побывавшим в созданном им батискафе на дне Марианского желоба.

Сейчас многие сотни искусственных спутников бороздят околоземное космическое пространство. Электрические глаза датчиков «рассматривают» не только космос, но и породившую их Землю — фотографируют облака, ищут тайфуны, проводят геодезические измерения, определяют местоположение каждого судна в океане, берут на учет каждый холм, каждый ручей, каждую тропинку.

Однако дно океана — две трети поверхности планеты — они не «просматривают». Оно скрыто от нас пеленой гидрокосмоса, многокилометровой толщей морской воды. Солнечный свет едва проникает в глубь океана на сотни метров, а глубже царит вечный мрак, и хищные глубоководные рыбы приманивают жертв фонариками своих люминесцирующих органов.