Глубинная психология и новая этика
Шрифт:
В конечном счете индивид приходит к необходимости “признания” своего зла. На первый взгляд это утверждение может показаться непонятным. Разумеется, в полной мере его значение не поддается непосредственному осмыслению. Не следует минимизировать и скрывать зло, пытаясь придать ему относительный характер, потому что релятивизация зла позволяет нам делать вид, что в конечном счете именно то зло, которое необходимо признать, не так уж плохо. Ситуация не изменяется в лучшую сторону от того, что зло теперь не принимает форму коллективно опознанного феномена.
С точки зрения моего соседа, быть может, “мое” зло не есть зло, и наоборот. Именно в этом и заключается моральная проблематика ситуации. Групповая оценка и ответственность
Распознание “моего” зла как отличного от общего зла составляет необходимый момент самопознания. В процессе индивидуации никто не вправе обойти стороной этот момент. Однако в процессе развертывания индивидуации происходит дезинтеграция прежнего влечения эго к совершенству. Инфляционная экзальтация эго должна быть принесена в жертву. Эго вынуждено заключить с тенью джентльменское соглашение, которое знаменует диаметрально противоположное развитие по отношению к старому этическому идеалу абсолютизма и совершенства.
Процесс примирения с тенью приводит к заметному понижению морального уровня личности. Распознание и признание тени предполагает нечто большее, чем простую готовность взглянуть на своего темного брата и затем вернуть его в состояние подавленности, в котором он, подобно узнику, влачит жалкое существование. Распознание и признание тени предполагают предоставление ей свободы и права на участие в жизни индивида. Последнее возможно только на “более глубоком” моральном уровне. Эго обязано сойти со своего пьедестала и осознать состояние своего структурно-исторического несовершенства как свое предназначение.
Признание своего несовершенства составляет для индивида исключительно трудную задачу. Независимо от пола и психологического типа, каждый из нас имеет тень и осуществляет низшую деятельность. Поэтому всем нам в равной мере трудно дается ассимиляция этой стороны личности.
Если кому-нибудь приснится горбун, перепрыгнувший через ограду и вцепившийся в горло сновидцу с криком: “я тоже хочу причаститься к твоей жизни”, это свидетельствует о преобладании насильственно-разбойничьего характера тени. Когда эго демонстрирует свою слабость, тень вынуждена прибегать к насилию. Это означает, что неистовые содержания, вначале чуждые и не известные сознанию эго, непременно проявятся в виде реакции бессознательного на эго. В этом случае эго воспринимает проблему тени и моральный конфликт в скрытой, но агрессивной форме активизации комплекса. Фрейд и Адлер сводили невроз к половому инстинкту или инстинкту власти, исходя из проявления тени в форме симптома или комплекса.
Естественно, концепция “признания отрицательного” вызывает неприятие, потому что бессмысленна, ненужна и даже опасна. Кроме того, понижение статуса эго, вызванное признанием существования тени, допустимо или необходимо только в исключительных, “патологических” случаях. И тем не менее понижение статуса эго не носит произвольного характера и не является частным случаем. Оно выражает на личностном уровне коллективную ситуацию нашей культуры. В отличие от христианина эпохи средневековья или человека античной, азиатской или первобытной культуры, современное состояние личности человека западной культуры требует признания и ассмиля-ции реального коллективного понижения статуса эго человека. Фактически прорыв темной стороны в западное сознание приобрел характер необратимого процесса.
Прорыв темной стороныв западное сознание означает следующее: за последние полтора века сформировался целый комплекс параллельных тенденций, которые привели к одновременному проявлению в различных областях проблематичного феномена “темноты”. Этот процесс связан с так
Прорыв темной стороны соответствует базовому смещению психологического центра тяжести вниз, к земле, которое приобрело невиданные для западно-христианского мира масштабы. Открытие существования “безобразного человека”, несчастного, дурного и примитивного занимает значительно больше места в культурной жизни нашего времени, чем принято считать. Мир первобытных людей, заря существования человечества и первые стадии человеческой истории позволили по-новому взглянуть на место человека в мире и космосе. Они показали человеку мрачные глубины, в которые уходят его корни, и иллюзорность его представлений о своей богоподобной природе и центральном положении в мироздании.
“Природная детерминированность” человека включает в себя наследственность, строение тела человека, массовую личность, инстинктивную основу индивида и бессознательное как определяющий фактор, которые оказывают бесспорное влияние на статус личностного эго и с поразительным единодушием указывают на необходимость признания существования темной стороны психического. Дарвиновское “доказательство” родства человека с обезьяной, библейская критика, концепция духа как эпифеномена экономического процесса, “По ту сторону добра и зла” Ницше, “Будущее одной иллюзии” Фрейда — все это способствовало разрушению старых ценностей. Секуляризация, материализм, эмпиризм и релятивизм составляют основные концепции, свидетельствующие о смещении психологического центра тяжести, особенно очевидном при сопоставлении этих концепций с отношением к миру христианина эпохи Средневековья.
Ни в одну из предыдущих эпох истории человечества темная сторона психического не требовала к себе так много внимания, как в наши дни. Психически неполноценные, психопаты и психотики, дегенераты и увечные, нуждающиеся в уходе и внимании, ненормальные и преступники вызывают к себе интерес и сочувствие современного человека, как никогда прежде. Исследователи и государственные институты настолько увлеченно занимаются проблемами этих групп, что на фоне отсутствия интереса к нормальным людям и style='text-transform:uppercase'>ух страданиям, их заинтересованность в судьбе этих лиц выглядит почти извращенной.
В соответствии с общей тенденцией, безобразное, неправомочное и порочное прокладывают себе путь в искусство. Путь, который ведет от Моцарта через Бетховена к атональности в музыке и соответствующие процессы дезинтеграции и трансформации в литературе и живописи свидетельствуют об упадке старого уклада жизни и ценностей в сфере эстетики. И дело здесь вовсе не в таких великих новаторах, как Достоевский, в произведениях которого обнажена вся бездна отчаяния человека — психически неполноценного, порочного и покинутого всеми. Всеобщий феномен детективных рассказов, фильмов о преступлениях и триллеров вписывается в тот же жесткий контекст.
Безусловно, было бы преувеличением утверждать, что прежние эпохи не знали о существовании этой стороны человеческой натуры. Религии спасения, в том числе и христианство, всегда обращались к этой стихии. Но если в предыдущие века глубины человеческой природы рассматривались как лежащие во зле и нуждающиеся в спасении, и в то же время подвергались запрету и изгнанию из свода ценностей, то в наши дни эта сторона жизни служит источником глубокого, страшного и опасного очарования. Очарование современного человека темной стороной предъявляет к нему “требование” и поэтому должно получить исчерпывающее объяснение. Неясность этого очарования таит в себе не только опасность, но и зародыши возможного будущего развития западной культуры, хотя на первых этапах такое развитие проявляется преимущественно в разрушительных и катастрофических формах.