Глубинное течение
Шрифт:
— Прости, Чарлз, нам пора, — сказал Ник. — Увидимся вечером.
— Да, я буду в Уетерби-Корт, — кивнул Чарлз Кастайрс, махнув рукой на прощанье, когда машина Николаса тронулась.
Фенела не проронила ни слова до тех пор, пока автомобиль не въехал в ворота Фор-Гейбл. И тогда у нее против воли вырвалось отчаянное:
— Почему он заговорил об этом?!
— Думаю, просто высказал расхожее мнение, вот и все, — ответил на ее невольный возглас Ник, медленно и осторожно подбирая слова.
— Боже мой, уж нам ли не знать, чего стоит это мнение? — с презрением заметила Фенела.
— Верно.
— И
На это Николас предпочел вообще ничего не отвечать, но Фенеле показалось, что он сильно помрачнел.
В последовавшие затем час или два поднялась такая суматоха сборов, что девушка начисто забыла как о словах управляющего, так и самом Рексе, просто не выдалось ни минутки свободной, чтобы подумать о чем-либо. Для начала ее ожидал небольшой сюрприз: ее милый папочка ни с того, ни с сего за ночь переменил свое мнение на совершенно противоположное. Не успела Фенела войти в дом, как Саймон заявил, что берет назад свое родительское благословение на переезд детей в Уетерби-Корт и категорически отказывается выселяться из Фор-Гейбл.
— Интересно, если здесь никого не будет, где же я остановлюсь во время отпуска и увольнительных? — капризно заявил он.
— Но послушай, если некому будет прислуживать по хозяйству, то ты все равно здесь остановиться не сможешь! — терпеливо втолковывал ему Реймонд. — До сих пор Фенела заменяла всех слуг, a My и Нэни едва ли справятся с домом без посторонней помощи.
— Что ж, обеспечь им эту помощь, — упорствовал Саймон.
— Но пока это абсолютно невозможно! — доказывал Реймонд. — Ты что, не понимаешь, слуг сейчас в нашей округе днем с огнем не сыщешь! Кто занят на военных заводах, кто — на сельхозработах.
— Мы будем рады, если вы согласитесь останавливаться у нас, — предложил Николас.
— А я не желаю ни у кого останавливаться, — грубо оборвал его Саймон. — Я хочу жить в своем собственном доме. Неужели мужчина не имеет на это права?!
— Ладно, папа, хватит морочить нам голову, — не выдержала Фенела. — Глупо спорить с объективными обстоятельствами, они сильнее нас.
На перроне Фенела обняла Реймонда.
— Ах, если бы ты не уехал! — прошептала она.
— Ну, теперь тебе больше не о чем беспокоиться, — успокоил сестру Реймонд, ласково похлопывая ее по плечу. — Кажется, дело пошло на лад: Николас — славный малый, не обижай его, слышишь? С его стороны, конечно, страшная глупость жениться на тебе, однако о вкусах не спорят, это его дело. — Реймонд с чувством сжал сестру в объятиях и добавил уже совсем другим тоном: — Если что случится, сразу же дай телеграмму, поняла? Я сделаю все, чтобы немедленно примчаться сюда.
Фенела поняла, что он намекает на Илейн, и кивнула в знак согласия, будучи не в силах сейчас обсуждать эту тему.
С затуманившимся от слез взором она наблюдала, как исчезает вдали хвост поезда, увозящего прочь Реймонда. Потом взяла My под руку и направилась к машине, где их поджидал Николас.
Вся компания в полном составе, Саймон, Нэни, малыши и My, прибыла в Уетерби-Корт как раз к ленчу. Совместными усилиями
— О чем ты думаешь, Фенела? — неожиданно спросил Николас.
— О том, что гениям, вроде моего папочки, следовало бы иметь лишь сыновей, — отвечала Фенела.
— Вообще-то большинство женщин в жизни только путаются под ногами и мешают мужчинам, — заметил Саймон, — и все-таки мы никак не можем обойтись без них! Они скрашивают нашу жизнь, надо признаться.
— Порой слишком активно, — едко заметила леди Коулби.
Но Саймона трудно было задеть, и он невозмутимо продолжил:
— А что поделаешь? Нам, мужчинам, или точнее мне лично, без женщин и жизнь не мила!
Когда Саймон наконец уехал, леди Коулби обратилась к Фенеле:
— На мой взгляд, ваш отец чрезвычайно интересный человек. Какая жалость, что о нем некому позаботиться!
Фенела поняла, что имеется в виду не только чисто бытовая забота.
— Да, с ним никому не удавалось ужиться с тех пор, как умерла моя мать.
— Как жаль! — вздохнула леди Коулби. — Очень жаль.
И тогда Фенела вдруг отважилась сказать:
— Как бы я желала, чтобы вы все эти годы не осуждали отца! Ведь ваше неодобрение помешало и ему, и нам познакомиться с местными жителями, завести друзей. А ведь это наполнило бы жизнь Саймона иными интересами!
Леди Коулби холодно взглянула на Фенелу.
— А я до сих пор осуждаю поведение вашего отца, моя дорогая, — заявила она, — просто больше не в моей власти отказывать ему от дома.
Фенела почувствовала, что ей недвусмысленно указали ее место, но в то же время она в глубине души прониклась твердым убеждением, что чары Саймона сильны по-прежнему, и даже леди Коулби с ее строгими принципами не удалось противостоять им.
«Да, есть в Саймоне нечто такое, — подумала Фенела, — чему ни одна из женщин противиться не в силах, как только дело доходит до личного общения».
И, усмехнувшись собственным мыслям, она пошла наверх посмотреть, как расположились малыши в своей новой детской.
— Фенела, мне надо с тобой поговорить.
Николас вошел в библиотеку, где Фенела с головой ушла в составление письма Реймонду. Она с трудом оторвалась от письменного стола, и в глазах ее еще некоторое время было отсутствующее выражение, поскольку мысленно она все еще додумывала написанное.
— Да, пожалуйста.
— Мне нужно поговорить с тобой о твоей работе для фронта.
Только когда Ник уселся в кресле рядом с Фенелой, она отложила наконец ручку в сторону и целиком сосредоточилась на муже.
— Работе для фронта? — повторила она.
— Перед отъездом Реймонда мы с ним говорили об этом.
— Да, мне он тоже сказал. Но чем же, Николас, мне заняться? Я ничего не умею.
— Я долго думал над этим вопросом, — медленно произнес Николас, — по чистой случайности, вопрос о твоей работе имеет длинную предысторию, связанную со мной лично.
— Да? Интересно! — оживилась Фенела. Она подалась вперед и приготовилась слушать, удобно пристроив подбородок на ладонях, а локтями упершись в поверхность стола.