Глубокая борозда
Шрифт:
— Разве попробовать в объезд, через Ясную Поляну, — предложил Петрович, и Павлов даже обрадовался: в Ясной Поляне живет Варвара Петровна — тоже один из его «барометров».
— Поехали через Ясную!
То и дело попадались снежные переметы, но Петрович брал их с разгона, пока опять не залетели в мощный сугроб. Мотор взревел, завизжали буксующие колеса, а машина ни с места…
— Сели на все четыре, — констатировал Петрович и, выключив мотор, открыл дверку машины.
Павлов тоже вылез. Деревня на виду.
Провозившись с
— Своими силами не выбраться!
Павлов снял шапку, обмахнул ею потный лоб. Сказал, что пойдет в деревню за помощью.
2
Вот и Ясная Поляна. Когда-то здесь был самостоятельный колхоз, потом к нему присоединили две соседние деревни — это было еще при Павлове, а затем укрупненное уже хозяйство объединили с другим не менее крупным. Павлов помнил, что контора колхоза размещалась во втором доме с краю, а еще через два дома жила Варвара Петровна.
На крыльце конторы появилась женщина без головного убора, в черном полушубке.
— О господи, никак это Андрей Михайлович! — воскликнула она и кубарем скатилась с крылечка.
Павлов от неожиданности остановился: перед ним была Варвара Петровна.
— А я и то глянула в окно: вроде похоже, а сразу-то не узнала, — тараторила Варвара Петровна. — Здравствуйте, Андрей Михайлович!
Павлов пожал жестковатую руку.
— Машина наша застряла в сугробе, — доложил он.
— Вот и хорошо, что застряла! — воскликнула Варвара. — А то и не заехал бы к нам.
Павлов смотрел на веселую говорливую женщину и отмечал про себя: за четыре года нисколько не постарела… А ведь ей за полсотни…
— Как поживаете? — спросил Павлов.
— Хорошо живем! — отмахнулась правой рукой Варвара Петровна. Она повернулась к конторе, на крыльце стоял мужчина. — Егор Егорыч, машину надо вытащить… Это же Андрей Михайлович, самый большой наш начальник!
Егор Егорыч мигом сбежал с крыльца, засуетился:
— Это мы сейчас, товарищ Павлов, это мы сварганим…
— Наш комплексный бригадир, — представила Варвара Петровна Егора Егоровича. — Лошадей запрягай, — посоветовала она и повернулась к Павлову. — Ох, вы же в ботинках! Пошли скорей ко мне…
В знакомой Павлову избе Варвара продолжала командовать:
— Разувайтесь! А я чего-нибудь поищу.
Она легко взметнулась на печку, порылась-порылась там и сбросила старенькие подшитые валенки.
— Уж не обессудьте, Андрей Михайлович, какие есть… — Увидав, что носки у Павлова мокрые, запричитала: — Простудитесь, как есть заболеете! Ах, горе-то какое… Надевайте скорее валенки! А я чайку согрею, с малинкой…
Павлов снял носки, Варвара Петровна положила их на печку, соскочила на пол, налила в жестяной чайник воды, включила электрическую плитку.
Павлов, наблюдая за Варварой Петровной, рассматривал и обстановку. Кое-что изменилось к лучшему. На столе новая клеенка, обои на стенах новые, вместо
Между тем Варвара убежала в комнату, что-то там поделала и, выглянув оттуда, пригласила Павлова:
— Здесь повеселее, заходите, Андрей Михайлович.
А в комнате перемены и вовсе заметные: появился шифоньер, две новые кровати под покрывалами, новая тумбочка, на ней — радиоприемник. Рядом — ножная швейная машинка. На всех трех окнах свеженькие занавесочки…
— Квартирантов-то принимаете? — полюбопытствовал Павлов.
— Принимаем, — ответила Варвара, накрывая стол свежей скатертью. — Только, сказать по правде, мало стало уполномоченных. Редко-редко кто приедет лекцию прочитать… Убавили там штаты, что ли? Хотя навряд ли… Недавно ездила в Дронкино, новых домов там понастроили уйму, а ведь в домах-то люди. Бывало, при вас еще, помните: райисполком в маленьком домишке был, а теперь каменный домина в два этажа. И все людьми забито, все служащие… И у райкома такой же дом. А ездят к нам мало… Бывало, в посевную у меня по двое, а то и по трое стояли, в уборку — тоже. А теперь не то совсем…
Она поспешила на кухню, но скоро вернулась с сообщением, что чайник закипает.
На улице послышались ребячьи возгласы. Павлов отодвинул занавеску. Черная «Волга» стояла на дороге.
— У вас там никого больше нет в машине-то? — поинтересовалась Варвара и, получив ответ, заспешила: — А шофера я сейчас приведу.
Еще пятью минутами позже на столе появились огурчики, два полукочана соленой капусты, сало, масло…
— Пока закусывайте, а потом яичек поджарю. — Хозяйка выбежала на кухню и появилась оттуда с поллитровкой.
— Уж не обессудьте… Вы теперь городские, пьете, наверное, чего-то другое, а у нас тут только «сучок» этот самый, будь он неладен…
— Почему же неладен?
— Пить стали много! И мужики, и бабы… Жить стали богаче, вот и пить стали больше.
Петрович сходил к машине и принес продукты, но уже городские: колбасу, банку консервов, сыр…
— Да хватит у нас еды-то! — воскликнула Варвара. Она налила в стопки водку, подняла свою… — За встречу!
Павлов выпил, а Петрович воздержался. Варвара одобрила:
— Конечно, такого человека возишь… Ох, жизнь-жизнь. Хорошо помню, как Андрея Михайловича первый раз ко мне поставили! Говорят: предрика! Бегу к председателю: «Чем кормить будем?» А он руками разводит. И у меня-то в доме ничего нет… Пошли с ним в кладовую, а там мясо от этого, как его… от вынужденного забоя. Ну, глядеть не на что…
Варвара налила по второй, но не выпила, а, отодвинув стопку, начала вспоминать, как кормила своих постояльцев «пропастиной», как муку добывала.
— И им-то, бедным, житье плохое было, — посочувствовала она уполномоченным. — А потом-то все лучше и лучше… Уж и баранинки другой раз выпишут, хлеб пшеничный, яички. А потом магазин в нашей деревне открыли, тут и совсем лучше стало.