Глубокая любовь

Эллиотт Келли

Я была уверенна, что мое лицо было красным, как яблоко в его руке. Почему он держал яблоко?

— Нет, все в порядке. Э… Это не то что я обычно делаю. Я… ах, я не знаю что сказать…

Он улыбнулся.

— Да ладно! Уверен, для вас было чертовски жарко. Счастливый ублюдок.

Уэйд начал уходить, чтобы найти вино.

Я открыла рот, но не произнесла ни звука.

— Это не то, что ты думаешь, — наконец выдавила я.

Он засмеялся.

— На самом деле? Я не знаю, что это

еще может быть, просто секс по телефону, легкий и незамысловатый.

— Мне сейчас очень стыдно. Не такое первое впечатление я хотела, чтобы сложилось у тебя обо мне.

Уэйд нашел бутылку и достал ее. Повернулся ко мне. Прошелся глазами по моему телу, отчего внизу живота потянуло. Я хотела бы, чтобы Уэйд попросил меня кончить.

Подожди, что?

— А какое впечатление, ты хотела произвести на меня?

Я низко хохотнула.

— Ну, уж точно не шлюхи, стоящей у себя на кухне и трахающаяся с парнем на другом конце телефона.

Он нахмурился.

— Я не думаю, что ты шлюха, Амелия. Я тебя даже не знаю. Это я зашел в приватный момент, и прости, что смутил тебя.

О'кей. Откуда взялся этот парень? Сначала он танцует с маленькой девочкой под Фрэнка Синатру, потом поет, и в довершение всего, в этой сумасшедшей странной ситуации он проявляет себя джентльменом.

— Мы можем притвориться, что этого никогда не было? — спросила я.

Непонятное выражение появилось на его лице, и он откашлялся.

— Забыто.

Я усмехнулась, и он ответил жестом.

— Я лучше отнесу это твоей матери.

Нервно покачиваясь назад-вперед, я ответила:

— Да. Это ее любимое вино.

Когда он вышел из кухни, я уткнулась лицом в руки и застонала.

— Это случилось неспроста! — сказала сама себе и опустилась на стул.

УЭЙД

Мое сердце заколотилось, и я улыбнулся Амелии.

— Я лучше отнесу это твоей матери.

Она кивнула.

— Да. Это ее любимое вино.

Вежливо кивнув, я направился обратно на вечеринку так быстро, как только смог. Когда зашел на кухню и увидел, как Амелия одной рукой залезла себе в трусики, а другой ласкает грудь, мне пришлось дважды крепко зажмурить глаза. Я подумал, что у меня возникла галлюцинация. От её стона мой член мгновенно стал твердым.

Потом я понял, что она говорила по телефону, думаю, со своим парнем из Нью-Йорка. Звучащее в его голосе наслаждение стало для моего возбуждения ледяной водой.

Глубоко вздохнул и направился к Мелани и Джону. Я не мог перестать возвращаться в мыслях к выражению на лице Амелии, когда она доставляла себе удовольствие.

Я сразу же был покорен, как только увидел её на танцполе. И только потом узнал, что она младшая сестра Тревора…

Черт. Этот день тут же стал отстойным.

— Вот, миссис Паркер, — сказал я, передавая бутылку вина.

— Уэйд, если ты собираешься здесь работать, тебе нужно перестать называть нас мистер и миссис Паркер. Теперь ты стал частью нашей семьи. Только Мелани и Джон.

— Это верно, сынок, переходим на «ты», — подтвердил Джон.

Я заставил себя улыбнуться. Он не был бы таким дружелюбным, если бы знал, что именно я думал о его младшей дочери несколько минут назад.

— Благодарю вас, сэр.

— Уэйд! Уэйд! Потанцуй со мной! — попросила Хлоя и потянула меня за руку.

— Хлоя Линн Паркер! Оставь бедного мальчика в покое. Он потратил достаточно времени на танцы, — сказал Джон, поднимая свою внучку на руки.

— Дедушка, тогда ты потанцуешь со мной? — спросила Хлоя, с глазами полными надежды. Черт, она была такой миленькой, и покорила мое сердце с первого момента, едва я посмотрел в ее большие голубые глаза.

— Это будет честью для меня, Хлоя.

Мы все стали наблюдать, как Джон вышел на танцпол и начал ее качать.

— Мы так счастливы, что Стид и Хлоя с нами, — сказала миссис Паркер. — А еще, Пакстон ожидает ребенка этим летом. Моя жизнь бьет ключом!

Повернувшись к ней, я улыбнулся.

— Вы счастливица, миссис... В смысле, Мелани.

Она кивнула.

— А что насчет тебя, Уэйд. Где живет твоя семья?

У меня сжалось в груди при упоминании семьи. Это было то, к чему никогда не привыкну. Я был уверен, что Тревор рассказал все своим родителям.

— Мои родители и две младшие сестры погибли в автокатастрофе несколько лет назад. Бабушки и дедушки давно покинули этот мир. У меня остались только тетя и дядя в Сан-Антонио.

На лице Мелани появилось сочувствие.

— О, Уэйд, мне так жаль. Я понятия не имела, иначе бы не спрашивала.

С вымученной усмешкой, я поцеловал ее в щеку.

— Все хорошо. Спасибо, за вашу доброту. Рад, что Тревор предложил мне эту работу, потому что я познакомился со всеми вами. Он еще в колледже рассказывал о своей семье, и я понимал, что буду счастлив здесь. Семейный бизнес и все такое. У моего отца было ранчо в Колорадо. Он мечтал, чтобы я им управлял.

— Оно осталось у тебя?

Я пнул по лежащему у ботинка камню.

— Нет, мэм. Я продал его. После того что случилось с семьей, воспоминаний было больше, чем смог вынести. Тревор знал, что я находился в подвешенном состоянии, и думаю, поэтому предложил мне работу. Я буду честен, он пришел в идеальное время. Можно сказать – я был немного... потерян....

Мелани обняла меня.

— Уэйд Адамс, ты часть этой семьи, и обещаю тебе, что ты никогда больше не почувствуешь себя потерянным.