Глубокая любовь
Шрифт:
Мы, молча, кивнули.
Все, что далее говорил несчастный пастор, было совершенно размыто. Единственное, что я мог видеть – это Амелия. Единственное, что я мог слышать – стук своего сердца. И единственное, что меня волновало, это то, что я собираюсь стать мужем этой женщины.
— Где кольца?
Вопрос пастора Миллера отвлек меня от мыслей. Я полез в карман и вытащил обручальные кольца, которые купил, пока Амелия покупала платье. Кольцо Амелии было из белого золота ажурным по краю и покрыто маленькими бриллиантами.
— Уэйд! Боже мой, как красиво.
Надев кольцо на палец, я прошептал:
— Я разрешаю тебе выбрать свое обручальное кольцо, когда мы вернемся в Техас.
Амелия хихикнула.
— Немного назад, мистер Адамс.
После того как мы обменялись клятвами и надели на пальцы кольца, пастор Миллер сказал:
— Властью, данной мне штатом Луизиана, я объявляю вас мистером и миссис Уэйд Адамс.
Луис и Лора захлопали, когда я приобнял Амелию за шею и наклонился, чтобы поцеловать свою жену.
После нескольких секунд крепкого поцелуя мы отстранились и посмотрели друг другу в глаза.
— Мы сделали это! — сказала Амелия.
— Ну, конечно же.
Подойдя к нашим свидетелям, я официально представил Амелию Лоре. Потом свидетели подписали свидетельство о браке и попрощались, желая нам самого удивительного совместного будущего.
После того, как мы проводили пастора Миллера до его машины, я повел Амелию обратно к беседке.
— Не могу поверить, что мы действительно это сделали, — сказала она с легкомысленным смехом.
Я обнял ее за талию и поцеловал в кончик носа.
— Я тоже не могу.
— Уэйд, это было прекрасно. Самый удивительный день в моей жизни.
— Помнишь, как ты однажды попросила спеть для тебя?
Она улыбнулась.
— Я помню. Ты обещал.
Я прочистил горло.
— Я написал тебе песню и хотел спеть ее. Это мой первый свадебный подарок.
Глаза Амелии наполнились слезами.
— Ты написал мне песню?
— Да. И я никогда в жизни не нервничал, перед тем как петь, но позволь мне сейчас признаться, я нервничаю до усрачки.
Любимая взяла меня за руку, по ее щеке скатилась слеза.
— Мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Мы оба улыбнулись.
— Я люблю тебя, Амелия, — сказал я. — Никогда никого так не любил, как тебя.
Я подвел ее к качелям и придержал за руки, пока она садилась. Моя гитара была прислонена к стулу, стоящему рядом. Я поднял инструмент и сел. Прочистил горло и пропел слова, – обращение моего сердца к ее.
Мне не потребовалось много времени, чтобы написать песню. Самое большее, тридцать минут. Но каждое слово, которое я пел, было как никогда правдивым. Амелия спасла меня. Была светом моего мира. Любовью всей моей жизни. Сном, который мне приснился.
Проиграв последний аккорд, я уставился на Амелию. Слезы текли по ее лицу, да я и сам еле сдерживал свои во время пения.
Я медленно
Только подняв брови, не найдя слов, чтобы спросить, как она себя чувствует. Неужели ей понравилось? Возненавидела? Я бы все отдал, чтобы прочитать ее мысли.
— Этот момент я запомню на всю оставшуюся жизнь. Я никогда не чувствовала себя такой любимой и счастливой.
Выдохнув воздух, (я даже не осознавал, что сдерживаю дыхание), обнял ее.
— Каждое слово – про тебя, — прошептал я.
Амелия крепко обхватила меня, когда я обнял ее в ответ.
— Ты знаешь, что будет вишенкой сверху? — спросила она, откинув голову назад, чтобы посмотреть на меня.
— Что?
— Наш первый танец как супружеской пары под Фрэнка Синатру.
Я откинул голову назад и рассмеялся.
— Это можно устроить.
Я достал телефон из кармана брюк и нашел песню. Положил телефон на стул и притянул Амелию обратно в свои объятия. Я смотрел в глаза моей молодой жены, пока мы медленно танцевали.
— Ты счастлива, дорогая?
— Очень счастлива, ковбой.
Мне казалось, что мое сердце вот-вот разорвется. Каждый миллиграмм страха, вины и печали, которые оставались в душе, растаял. Я когда-то сказал, что Тревор спас мне жизнь, но ошибался. Женщина в моих объятиях стала моим спасителем. Она была причиной того, что я засыпал и просыпался каждый день с улыбкой на лице.
— Теперь, когда мы поженились, чем займемся, чтобы сделать остаток нашего медового месяца захватывающим? — спросила я.
Амелия подняла бровь и склонила голову набок.
— Я хочу сделать татуировку!
У меня отвисла челюсть.
— Что?
Кивнув, она сказала:
— Да! У тебя есть на руке. Я хочу смотреть на что-нибудь, что напомнит мне об этом дне.
— Серьезно?
— Да!
— Ты хочешь сделать татуировку? Прямо сейчас?
— Мы оба. Да-с! — сказала она, растягивая «с».
— Есть одна татуировка, которую я давно хотел сделать…
Амелия радостно подпрыгнула.
— Давай сделаем это, муж мой!
— Ладно! Давай сделаем это, жена!
АМЕЛИЯ
Я была на седьмом небе от счастья, когда вбежала в дом за обувью. Желудок ощущался так, словно находился в безумной возбуждающей поездке. С неожиданной свадьбой, пением Уэйда только для меня, я ощущала необходимость набить тату, чтобы отметить этот день, и ничто не могло меня сломить.
— Амелия, ты уверена в задуманном? — спросил Уэйд. — Ты хоть представляешь, что хочешь получить?