Глубокий контакт
Шрифт:
– Доктор Андре Везалий?
– Ты знаешь мое имя?
Свечение погасло, и теперь Северянин мог видеть лицо незнакомца. Везалий был мал ростом, сухощав, подтянут и молод – очень молод. Светлые коротко стриженные волосы, бородка клинышком, глубокие темные глаза. Доктор шагнул навстречу Северянину, улыбнулся.
– Ты все-таки нашел то, что искал, Северянин, – сказал он. – И я очень этому рад. Ты даже не представляешь, как долго я ждал этого дня.
– Почему?
– Мне будет непросто объяснить тебе ситуацию, но я попробую это сделать. Я был первым землянином, который вступил в контакт с Хранителем. Больше того, я получил от Хранителя знание о Высшей Гармонии, Аоре-Камми – так таины называют свое нынешнее состояние. Когда-то они перешли в него, чтобы спастись от полного вымирания.
– Что такое Хранитель Жизни, доктор?
– Это сверхмощный искусственный интеллект, биокомпьютер, созданный на основе особых аваритовых схем. По сути, Аоре-Камми – это состояние памяти этого компьютера. Чтобы попасть в нее или выйти из нее, необходимо использовать портал, Обелиск Возрождения.
– Но я не вижу его. – Северянин оглядел зал.
– И не увидишь. Обелиск Возрождения – это сама пирамида, в которую вы вошли. Хранитель активировал для вас Т-переход, потому что вы ему нужны. Ты ему нужен. Иначе бы вы просто не прошли сюда, в это место.
– Не понимаю.
– У тебя, наверное, много вопросов.
– Более чем. Для чего тогда нужны маду? Почему Апостол и его люди стали таинами, оставаясь при этом людьми? Почему другие грабберы превращались в скрэтчей? Как вообще такое возможно? Ты можешь мне все это объяснить?
– Именно это я сейчас пытаюсь сделать, Северянин. Не удивляйся, что я не называю тебя твоим настоящим именем. Я знаю, кто ты и как стал Ником Северянином. Люди, использовавшие тебя, не ошиблись – ты действительно уникален. Только дело вовсе не в какой-то особой устойчивости к излучению, которое мы называем излучением «G». Но позволь мне все объяснить по порядку. Все началось в тот день, когда я вступил в контакт с Хранителем. Я узнал, что таины видят в появлении людей на Аваллоне последнюю надежду для себя. Генетическая катастрофа лишила их способности к размножению, и Хранитель обратился ко мне за помощью. Я ведь все-таки генетик, Северянин. Так я стал Бессмертным, представителем высшей касты таинов, оставаясь при этом доктором Андре Везалием. В моем распоряжении были сверхмощный интеллект Хранителя, накопленные таинами знания и особая способность, полученная мной как Бессмертным – Панацея. Тогда-то я и совершил свою главную в жизни глупость. Я сообщил о Панацее на Землю и даже добавил некоторые биологические образцы в качестве доказательства.
– Доктор, что такое Панацея?
– Совершенство. Любая болезнь, старение, преждевременная гибель – нарушения генетической программы. Генетический код таинов был в некотором смысле совершенством. Они многие века использовали генную инженерию для борьбы с заболеваниями. В итоге появилась каста Бессмертных: их наследственность была настолько безупречной, что только они имели право размножаться. Сразу оговорюсь: Хранитель сделал меня Бессмертным исключительно из-за моих знаний. Но я стал им! Обладая Панацеей, я смог не только исцелять себя, но и других. К несчастью, генные достижения таинов в конце концов погубили их, лишив способности к воспроизводству. Да и люди не всегда могут быть исцелены при помощи Панацеи. Например, я не смог спасти командора Дауда и его людей, когда их завалило в одном из подземных ходов под Пирамидой Матери. Ну, а дальше…. Дальше ты все знаешь. Мои сведения были неверно истолкованы, и метрополия прислала сюда войска.
– И ты начал с ними войну?
– Не я – Хранитель. Он запрограммирован на защиту Аоре-Камми. Ты знаешь, как он это делал – земляне, попавшие под воздействие Хранителя, становились Защитниками. Ужасно, конечно, что земляне убивали землян. Но то, что случилось с Аваллоном, еще ужаснее. После того как был применен UZ, возвращение таинов из состояния Аоре-Камми назад, в реальный мир, стало невозможным. И виноват в этом я – благодаря мне люди получили биологические препараты, использованные при создании этой отравы. Я был виновником этой катастрофы, и я должен был найти выход. Тогда-то мне пришло в голову создать новую расу – потомков таинов и людей, чтобы они смогли заселить Аваллон и спасти планету от полной гибели.
– Апостол был одним из них?
– Да. Мне понадобилось много лет на то, чтобы встретить человека,
– Ну да, превращались в мутантов. Хорошая шутка, Везалий!
– Увы, я ничего не мог изменить. Полимерное покрытие Пирамиды – своего рода гигантская сканирующая поверхность, которая постоянно обеспечивает Хранитель информацией об окружающем мире. Грабберы приходили сюда в поисках наживы, пытались проникнуть внутрь пирамиды, даже не подозревая, что она из себя представляет. Многие из них имели при себе маду – персональные матрицы таинов, нечто вроде их генетического паспорта. Часть из этих матриц были пустышками, и при контакте с людьми они автоматически записывали информацию о своем хозяине. Хранитель считывал эту информацию, и я пользовался ей в своей работе. Но мои опыты были неудачными: при синтезе нового генетического кода происходил фатальный сбой, и Хранитель попросту говоря трансформировал носителя матрицы. По совести сказать, так ли сильно ошибался Та-Ин-Кои-Фа-Нур? Жадные, алчные, готовые на все искатели наживы действительно похожи на скрэтчей. Впрочем, ты прав – это было ужасно, но с другой стороны я медленно, но верно шел к разгадке генетического синтеза, анализируя ошибки возрождающей программы Хранителя. В конце концов, мне удалось создать программу, которая объединяла геномы человека и аборигена-таина в единое целое.
– Апостол, не так ли?
– Нет. До него были другие.
– Оформитель?
– Ты и это знаешь?
– Апостол рассказывал мне о нем.
– Хорошо. Действительно, мне удалось сделать так, что данные таинских матриц-маду и данные индивидуального генома человека практически полностью совпали. Я создал новую расу. Но радовался недолго. UZ опять напомнил о себе – у нового поколения жителей Аваллона возникал лепрекс. Почему-то считалось, что эту болезнь вызывают какие-то излучения, а не чертов токсин, которым земляне отравили Аваллон. Все мои достижения рассыпались прахом. А потом к Пирамиде пришел Апостол, и у меня появился второй шанс. Хранитель сумел прочитать не только его матрицу, но и тот маду, который принадлежал его сестре и который Апостол непонятно зачем взял с собой к Пирамиде.
– Хочешь сказать, что я как-то в этом участвую?
– Не ты. Анна. Ее маду Хранитель определил, как стопроцентно совпадающий с эталоном. Невероятное, просто мистическое совпадение, позволившее мне, наконец-то, добиться окончательного успеха. Анна – наша последняя надежда.
– Я не вижу ее. – Северянин шагнул к доктору. – Куда ты ее дел?
– Скоро ты сможешь увидеть ее.
– Так, а моя роль?
– Многое ты уже сделал. Ты выполнил волю Апостола и доставил Анну сюда. Теперь выбор за тобой. Скажу только, что ты нужен Анне. Она любит тебя.
– Анна – полиморфоид, не так ли?
– Нет. Ее брат обладал такой способностью, но он был Бледной Тенью. Знаешь, откуда появилось такое название? Полиморфоид всего лишь биоробот, клон таина, его кибернетическая тень. Ученые таинов пользовались ими для работы в особо опасных условиях. Сознаюсь, Северянин – я пытался производить интеграцию полиморфоида и человека из расчета, что это хоть как-то прояснит для меня проблему. Апостол, конечно же, не знал об этом. Ты спросил меня про Анну. Анна – Бессмертная. Причем она обычный человек. В случае с Анной не потребовалось никакого воплощения. Еще раз говорю, случилось чудо, если чудеса возможны в науке. Ее геном станет исходным для новой разумной жизни на Аваллоне. Жизни, которая объединит все лучшее, что есть у людей и что было у таинов.
– Чушь, Везалий. Ты сам не веришь в то, что говоришь.
– Посмотрим. Другого выхода у нас все равно нет. Аваллон умирает. Анна и ты можете дать ему последнюю надежду.
– Адам и Ева, так? А ты – Господь Бог? Высоко метишь, док. Но все это меня не интересует. Я сюда за другим пришел.
– Знаю, за Панацеей. Ты хочешь помочь умирающей женщине и ради этого пришел сюда. Где маду, который дал тебе Апостол?
– Маду? – Северянин вспомнил про кристалл, который позавчера засунул в рюкзак. – У меня нет маду. Он остался в моем рюкзаке, на базе.