Глубокое погружение
Шрифт:
– А всплывать?
– Очень просто - сбросить стальные шары, сиречь балласт. Остающийся бензин подымет батискаф вверх, как гелий - воздушный шар. Для нового нырка, конечно, придётся подзаправиться, и бензином, и балластом. Кстати, если что-нибудь случится и электричество вырубится, то электромагнит сам сбросит шары и батискаф аварийно всплывёт. Не на дно упадёт.
– Ух, ты!
– Генка разглядывал высокое сооружение, гладя рукой стенку.
– И всё это настоящее?
– Нет, всё это - имитация, но очень правдоподобная. Жесть, пластик, даже фанера.
Они обошли батискаф и наткнулись на заборчик.
– Наставили тут заборов всяких, самого главного не видно!
– Так это потому, что перед иллюминаторами аквариумы стоят. С экзотическими рыбами, между прочим. Только убери забор - вмиг давка, восторженные возгласы, затем тревожные крики, звон стекла, бульканье воды... А то ещё украдут или погладить захотят. Ты же знаешь девчонок. А пиранью только погладь! Нет, забор нужен.
– А что, там и вправду глубоководные рыбы?
– Нет, что ты, им без высоких давлений хана. Просто экзотические рыбы и морские животные. Аквариумы особые, подсвечиваются, видеть, что в них, можно только через иллюминаторы гондолы.
– Ну ладно, зайдём сбоку, где нет иллюминаторов. Эх ты, какая маленькая!
– Двух метров в диаметре не будет. А ты попробуй сделать большую! Тыщи многие атмосфер должна выдерживать, вот что. Но постой, погоди, кажется, запускают.
Рядом с батискафом стоял небольшой помост, окружённый заборчиком с калиткой - на манер других аттракционов, где проверяют билеты. На помост вело несколько деревянных ступенек, а с помоста круто поднималась ажурная алюминиевая лесенка до короткой трубы, выглядывавшей над батискафом.
Билетёр у калитки разговаривал с каким-то мужчиной, рядом крутилось трое ребятишек в одних плавках - сыновья, что ли. Но вот билеты проверены, "акванавтов" придирчиво оглядели и пропускают на помост.
– По одному, по одному, ребятки, - повторяет билетёр, дюжий парень в чёрных кожаных шортах и майке-сетке.
Мужчины разделили обязанности. Отец удерживал тех, чья очередь ещё не подошла, а билетёр страховал карабкающегося по лесенке. Вот малыш достиг верха, перебросил ноги и скрылся в трубе. Можно запускать следующего.
– Зачем же такой неудобный вход?
– недоумевал Генка.
– Разве нельзя впускать снизу, с земли?
– Как в настоящем батискафе, - ответил Санёк.
– Вот когда он всплыл и качается себе на волнах, где гондола?
– Внизу, конечно. Как всегда.
– И как всегда - под водой. Как же ты из неё выйдешь-то? Не ждать же, пока батискаф отбуксируют в сухой док, там жизнеобеспечения на два часа, и лучше провести эти часы вблизи дна, в обществе глубоководных животных. Поэтому люк делают сверху гондолы, а над ним - труба, доходящая до верха батискафа, что над водой. Всплыли, воду из трубы сжатым воздухом вытолкнули или помпой откачали - пожалуйста, открывай люк и выбирайся по лесенке наружу, дыши свежим морским воздухом. А как выбираются, так и забираются.
А мальчишкам одно удовольствие лазить. В космический корабль
– Я вот раньше, в детстве, - припомнил Генка, - на любую высоту лазил - не боялся. А теперь вот... ну, повзрослел, и побаиваюсь очень уж высоко-то.
– По-моему, это правильно, что запускают сверху, - сказал его друг.
– Это типа входного билета, только оплачивается не деньгами, а собственной смелостью. Кто не побоялся влезть на шесть метров по такой утлой лесенке, тому и в гондоле не страшно всё это время будет. Видишь, билетёр вслед за ним влез и крышку люка закрыл?
– Ага... Мне бы страшновато было.
– Видишь ли, тут маленькая воспитательная хитрость. Последний забравшийся в гондолу должен закрыть за собой и завинтить крышку люка. Или все вместе. Когда закрываешься сам, то не страшно, сам закрыл - сам и открыл. Когда закрыт люк гондолы, то не видно, как закрывают люк наверху. Но если ребятишки поленятся задраить свой люк, они увидят, как кто-то заваливают крышку сверху, и им станет страшно - их заперли! Но сами виноваты, сами, ребята!
– А зачем закрывать трубу сверху?
– Ну, для маленьких тут "сухой закон", они ведь могут с люком и не справиться, а вот когда влезают солидные люди, способные надёжно задраиться, то после этого трубу заполняют водой из речки. Не Марианская впадина, конечно, но бульканье слышно и в "глазок" видно, что над тобой толща воды, люк в любой момент не откроешь. Щекочет нервы всё это, правдоподобие погружению придаёт. Если в швы люка вода сочиться начнёт - тут тебе и адреналин, тут тебе и душа в пятки. А рыбки в иллюминаторах плавают, ротики разевают, ждут, когда эта "консервная банка" лопнет под напором воды и им еда будет.
– Бр-р! А это не опасно?
– Ничуть. Взрослых дольше, чем на час, туда не запускают, малышей вообще на полчаса или минут на двадцать. За это время много не накапает, ну, по щиколотку лужица, ну, по колено.
– Это круто уж - по колено!
– Да сухо там, сухо обычно, слазь да проверь. Через полчасика выпрыгнут мальки живые и здоровые. Они сейчас там на коленках и спинах друг дружки валандаются, теснотища, делят два иллюминатора на троих. Взрослые некрупные ещё по двое умещаются, а ежели покрупнее кто, то в пару лишь ребёнка и возьмёт.
– Да ты расскажи про гондолу-то.
– Вот теперь дошли и до папы моего. Его завод, ну, где он инженером, получил заказ на глубоководную гондолу от фонда Фёдора Конюхова - он собрался устанавливать рекорд пребывания на предельных глубинах. Нырять-то в Марианскую впадину и раньше ныряли, а он хочет там чуть не сутки просидеть, сколько выдержит. Он это умеет.
Так вот, построили они ему гондолу, стали проверять всесторонне - а она лишь пять тыщ метров даёт, пятьсот атмосфер выдерживает. Сталь не той марки взяли, оказывается. Разобрались, наказали... того, кто не смог от наказания увернуться, взяли нужную сталь, стали новую гондолу клепать. А брак сперва хотели на переплавку отправить, но я сказал отцу...