Глубокое течение

Шамякин Иван Петрович

Николая и Настю с ребенком он усадил в кабину, а сам с остальными залез в кузов, на ящики.

Через полчаса они приехали в Ореховку, или, вернее, на то место, где когда-то была Ореховка. Теперь тут не было ни одной постройки. Даже обгоревшие весной деревья

мало где уцелели. Каждый метр земли был перерыт снарядами и минами. Зеркальными пятнами первого льда сверкали воронки от бомб.

Николай не узнал родной деревни и, растерявшись, остановил машину около леса.

— Дальше, дальше, сынок, — оказал Карп. Он узнал место своей хаты по двум обгорелым березовым пням да по трем вишням, уцелевшим в конце бывшего сада, на развороченной, покалеченной земле.

Нежное и радостное чувство тронуло сердце старика, когда он увидел эти вишни. Карп повернулся к дочери, в его глазах блеснули слезы.

— Вишни… Наши вишни, Танюша. Стоят… Скажи ты, какие живучие!

Татьяна поняла чувства отца и растроганно ответила:

— Как мы, тата.

Машина остановилась.

Старшина молча оглядывался вокруг. Когда все слезли, он вздохнул и тоже соскочил на землю.

— Н-да-а… Как же вы жить будете? Ни одной хатки…

— Ничего, сынок, лес у нас под боком. Проживем. Мы многому научились, не хуже вашего брата, солдата. И не такое видели.

Синицын полез на машину и, сбросив оттуда мешок и большой ящик, смущенно обратился к Николаю:

— Примите, товарищ начштаба… Мешок сухарей и концентраты…

— Не стоит, товарищ старшина.

— Нет,

нет!.. Не могу я бросить вас так. Вы же с голыми руками на голом месте. Вы понимаете, да мне майор… не знаю, что сделает, если я брошу вас так. У него семья на Брянщине погибла.

— Что ж, от души благодарим, — сказал Карп, принимая подарок. — Но есть у меня до вас, дорогой товарищ, еще одна просьба… Вы уж извините… Если только есть у вас, дайте лопату. Очень нужная вещь.

— Есть у нас лопата? — спросил старшина у шофера.

— Есть ли у нас лопата? Что за вопрос, товарищ старшина! У хорошего шофера все есть. Топор, пила и лопата. Без этого далеко не поедешь. Где сядешь — там и слезешь на таких дорогах, — Яша покопался под сиденьем, потом в кузове и торжественно вручил Карпу Маевскому пилу и лопату.

— Вот за это не только от себя, но и от многих вдов и сирот большое спасибо… Теперь я, как говорят, сват королю и первый богатей на деревне.

Они распрощались, как старые знакомые и самые близкие люди.

— Счастливой дороги до Берлина!

Машина отошла.

Маевские смотрели ей вслед и прощально махали руками до тех пор, пока она не скрылась в лесу. Потом все повернулись к Карпу.

Он поплевал на ладони, глубоко копнул лопатой старое пепелище, откинул землю в сторону и сказал:

— Ну, дети, будем строиться!

Перевела С. ГРИГОРЬЕВА