Глубокое волшебство
Шрифт:
Даже не оборачиваясь, Нита чувствовала, что сестра уставилась ей в спину. Нита резко обернулась, но Дайрин уже выходила из комнаты.
– Собирайся и выходи к завтраку, – весело кинула она через плечо.
Нита пробормотала вслед ей такое словечко, что отец наверняка вскинул бы брови, услышав его. Тяжело вздохнув, она отправилась в столовую, заранее приклеив к лицу самую искреннюю улыбку, какую только могла изобразить. Поначалу она и впрямь была как приклеенная, но через несколько секунд превратилась во вполне натуральную. В дверях столовой
Отец удивленно посмотрел на нее.
– О! Да ты уже встала! Неужели Дайрин…
– Да, она сказала мне. Есть ли у нас время чего-нибудь пожевать?
– Конечно. Думаю, что она и Киту сказала. Я заглянул в его комнату, но его уже там не было. Кровать застелена. Наверное, он готов…
Нита усмехнулась про себя: отец, как всегда, немного заблуждался насчет своих детей.
– Он, вероятно, уже коротает время на пляже, – сказала она, – Схожу за ним после того, как поем.
Она быстро проглотила то, что было приготовлено на кухне, поставила на плиту чайник для матери, которая перед пустой чашкой проглядывала научный раздел «Нью-Йорк таймс». Мама глянула на Ниту поверх газеты.
– Ниточка, где твоя сестра? Она еще не завтракала.
Именно в этот момент ее сестра, нарочито громко стуча твердыми подошвами сандалий, ввалилась в столовую. Нита увидела вдруг, что взгляд мамы стал внимательным и встревоженным.
– Дари, – спросила мама, – ты хорошо себя чувствуешь?
– Да-а, – протянула Дари почти капризно. Нита вгляделась в ее лицо. Сестра просто пылала и двигалась необычно медленно и вяло. Куда девалась ее стремительность, когда каждый раз казалось, что она вот-вот сломит себе шею?
– Подойди ко мне, деточка, – ласково сказала мама, – Дай я потрогаю твой лобик.
– Ну, ма-аа!
– Дайрин! – строго приказал отец.
– Ну, ладно. – Дайрин подошла к матери и позволила пощупать свой лоб, при этом обреченно и жертвенно подняв к потолку глаза.
– Ты горишь, дорогая, – с тревогой сказала мама, – Гарри, я же говорила, что она слишком долго вчера сидела в воде. Потрогай.
Отец всем своим видом показывал, как они ему надоели со своими глупостями, но покорно подошел, проверил лоб Дайрин и тут же нахмурился.
– Ну, па-аа…
– Никаких «ну»! Дари, я думаю, тебе надо посидеть дома.
– Ой, ма-аа…
– Потерпи, деточка. Ты сможешь пойти с нами на рыбалку через день или два. – Мама повернулась к Ните: – Доченька, ты ведь не уйдешь и приглядишь за своей сестрой?
– Ма, мне не требуется нянька!
– Довольно, Дайрин, – строго сказала мама. – Марш в кровать! Нита, мы возьмем тебя с Китом в следующий раз. А сегодня… Ваш отец так мечтал вырваться на рыбалку!
– Ладно, мама, – сказала Нита, и на лице ее отразилось крайнее горе, хотя в душе она просто ликовала, –
– Не называй меня малышкой! Сама ты…
– Дайрин! – строго оборвал ее отец.
Младшая сестра состроила Ните гримасу и ушла, еле волоча ноги.
Нита проскользнула в комнату Дайрин. Сестра лежала на кровати, обложенная горой комиксов. Она действительно просто горела.
– Неплохо, а? – спросила она шепотом, когда Нита вошла.
– Как ты это сделала? – тоже прошептала Нита.
– Я использовала Силу! – пискнула Дайрин, бросив на Ниту лукавый взгляд.
– Дари! Сознавайся!
– Я залезла под папино электрическое одеяло и провела там несколько минут, чуть не задохнувшись. Затем я выдула почти кувшин горячей воды, чтобы хорошенько вспотеть. – Дайрин с равнодушным видом перелистнула страницу своего комикса. – Остальное доделала мама.
Нита покачала головой в восхищении.
– Малышка, я у тебя в долгу.
Дайрин оторвалась от комикса и пристально поглядела на Ниту.
– Ага, – согласилась она.
Нита почувствовала неприятный холодок в спине от ее тона.
– Ладно, – сказала она, – я покручусь здесь, пока они не уйдут. Потом мне надо будет найти Кита…
– Он пошел к главному складу прямо перед тем, как ты встала, – отрапортовала Дайрин. – Мне кажется, что он кого-то ждет…
– Ладно, – нетерпеливо повторила Нита. Воцарилось мгновенное молчание.
– Китов, верно? – вкрадчиво спросила Дайрин. Нита вылетела из комнаты, будто ею выстрелили.
Надпись на верху здания, выведенная большими квадратными черными буквами, гласила: «ТАЙАНА БИЧ».
– «Тайана Бич», что это? – спрашивали обычно люди.
И это было вполне справедливое недоумение. Назначение этого одноэтажного, выкрашенного белой краской здания оставалось при беглом взгляде на него совершенно не понятным.
Дом стоял у самой воды, в стороне от основной дороги, от которой к нему вело небольшое ответвление. Оно расширялось у стены дома тупиковой стоянкой для автомобилей. Этот кусок черного, прожаренного солнцем асфальта вечно был засорен осколками раковин съедобных моллюсков, которых любили здесь с треском раскалывать и поедать бесконечно ссорящиеся чайки. По другую сторону домика, над водой, были построены мостки для лодок приезжавших сюда людей. Своеобразный крохотный док. А в самом домике разместился магазин.
Док был сколочен крепко. Не менее крепким казался и дом с магазинчиком. Его большие витрины, всегда чисто вымытые снаружи, изнутри заслонялись сложенными одна на другую коробками и были заляпаны полосами сажи. Оттуда сквозь них ничего нельзя было разглядеть, кроме разве расплывчато мерцающих неоновых вывесок, гласивших что-то непонятное, нечто вроде: «ГОЛУБАЯ ЛЕНТА ПАБСТА». Кустики травы пробивались сквозь трещины в бетонных ступенях здания. Повыше грубо выведенной небольшой надписи «ПОЧТА США» прилепилось ласточкино гнездо.