Глухая стена
Шрифт:
— Ладно, доверимся ему, — сказал Валландер.
— Но что, если двадцатого вправду должно что-то произойти? Это же понедельник. Осталось меньше тридцати четырех часов.
Вопрос задала Анн-Бритт.
— Честно говоря, я понятия не имею, что это будет, — ответил Валландер. — Поскольку же мы слишком хорошо знаем, что ради сохранения этой тайны некто готов пойти на убийство, то речь наверняка идет о чем-то важном.
— Что это может быть, кроме теракта? — сказал Ханссон. — Следовало бы давным-давно известить Полицию
Предложение Ханссона вызвало легкое оживление. Ни сам Валландер, ни его коллеги не питали ни малейшего доверия к означенному ведомству. Но вообще-то Ханссон прав. Как руководитель расследования, он сам должен был об этом подумать. Его обязанность — информировать Полицию безопасности, если случалось что-то такое, что она могла бы предотвратить.
— Позвони им, — сказал он Ханссону. — Если они в выходные работают.
— Сбой в энергоснабжении, — сказал Мартинссон. — Знание о том, какая силовая подстанция мощнее других. Может, кто-то намерен вырубить энергетику во всей Швеции?
— Все возможно, — отозвался комиссар. — Кстати, удалось выяснить, каким образом чертеж подстанции попал к Фальку?
— «Сюдкрафт» провел внутреннее расследование, в результате оказалось, что оригинал, найденный у Фалька, в архиве подменен копией. Мне дали список лиц, имеющих доступ к архиву, — доложила Анн-Бритт. — Он у Мартинссона.
Мартинссон развел руками:
— Я не успел этим заняться. Но конечно, проверю всех по нашим базам данных.
— Не откладывай, — сказал комиссар. — Вдруг там обнаружится зацепка.
Подул ветерок. Холодом повеял над дюнами и полями. Они еще некоторое время обсуждали важнейшие текущие задачи, и в первую очередь — розыск Роберта Мудина. Первым уехал Мартинссон. Он отвезет в управление компьютеры Мудина, а потом прогонит список из «Сюдкрафта» через полицейские базы данных. Ханссону Валландер поручил руководить поисками Мудина. Сам он испытывал настоятельную потребность спокойно обсудить с Анн-Бритт сложившуюся ситуацию, раньше предпочел бы Мартинссона. Но не теперь.
Вместе с Анн-Бритт он пошел на автостоянку.
— Ты говорил с ним?
— Пока нет. Сейчас куда важнее найти Роберта Мудина и постараться выяснить подоплеку случившегося.
— Второй раз за неделю в тебя стреляли. Не пойму, как ты можешь так спокойно к этому относиться.
Валландер остановился, в упор посмотрел на нее:
— А кто сказал, что я спокоен?
— По крайней мере, мне так кажется.
— Это заблуждение.
Они пошли дальше.
— Расскажи-ка мне, что ты думаешь, — попросил комиссар. — Не торопись. Что, по-твоему, случилось? Чего нам ждать?
Анн-Бритт поплотнее запахнула куртку. Она явно мерзла.
— Вряд ли я скажу тебе что-то новое.
— Но ты расскажешь по-своему. И в твоем изложении я услышу кое-что другое, не просто мои собственные мысли.
— Соня Хёкберг, без сомнения, была
— Ну-ка поподробнее.
— Что, если бы смерть Тиннеса Фалька не совпала по времени с арестом Сони Хёкберг? Допустим, между этими событиями прошла бы неделя-другая. И допустим, все это случилось бы не так близко к двадцатому октября. Коль скоро эта дата действительно имеет решающее значение.
Валландер кивнул. Она мыслит в правильном направлении.
— Тревога нарастает и ведет к бесконтрольным поступкам? Ты к этому клонишь?
— А что им было делать? Соня Хёкберг сидит под арестом. Кто-то опасается, что она сообщит нам некую информацию, известную ей от ее окружения. Прежде всего, от Юнаса Ландаля, которого тоже убивают. Все это оборонительная война с целью защитить тайну, скрытую в компьютере. По выражению Мудина, робких виртуальных зверьков, которые любой ценой должны втихомолку сделать свое дело. Если отбросить массу бессвязных деталей, то, возможно, именно так все и было. Угроза по адресу Роберта Мудина тоже вписывается в картину. Как и нападение на тебя.
— Но почему на меня? А не на кого-то другого?
— Ты был в квартире, когда некто туда наведался. Ты постоянно на виду.
— Н-да, пробелов много. Хотя ход мысли у нас с тобой примерно одинаков. Больше всего меня тревожит ощущение чужих ушей, которые знают о каждом нашем шаге.
— Может, стоит объявить полное радиомолчание? Чтоб никто не писал на компьютерах. Не передавал по телефону ничего важного.
Валландер поддал ногой камень.
— Не получится. В Швеции такое не получится.
— Ты же сам твердишь, что окраин больше не существует. Где бы человек ни находился, он в центре мира.
— Тут я преувеличивал. Это уж слишком.
Дальше шли молча. Ветер усилился, задувал резкими порывами. Анн-Бритт съежилась от холода.
— Есть кое-что еще, — сказала она. — Известное нам, но не тем, что всполошились.
— Что же?
— А то, что Соня Хёкберг ничего нам не сообщила. И с этой точки зрения ее смерть была совершенно напрасной.
Валландер кивнул. Что верно, то верно.
— Что все-таки скрыто в этом компьютере? — помолчав, воскликнул он. — Мы с Мартинссоном пришли к единственному и крайне сомнительному общему знаменателю. Решили, что речь идет о деньгах.
— Может, запланирован грандиозный грабеж? В наше время это обычное дело, а? Какой-нибудь банк вдруг начинает совершать безумные операции и переводит немыслимые суммы на ошибочный счет.
— Может быть. Ответа на этот вопрос у нас нет.