Глупцы и герои.Путь славы и скорби
Шрифт:
Хаос и бардак просматривались во всем - в заваленных разным мусором и хламом коридорных переходах корабля, в праздно и без дела шатающихся по общественной зоне подозрительным личностям, даже в грязной и рваной одежде пассажиров и в почти повсеместном отсутствии освещения. Капитан знал - на корабле есть достаточный запас и светильников, и одежды, и пустых складских помещений, куда можно перенести весь хлам, а мусороудаляющие системы все еще исправны и работоспособны. Всего то и надо - организовать работу. Но ничего этого не было. Вместо активной деятельности по наведению порядка, люди ходили с потухшим
Пробегав весь остаток дня и почти всю ночь, капитан, не выспавшийся, и сильно усталый, утром пришел на место сбора.
Представшая перед ним картина его поразила. Он ожидал чего угодно: что придут только те же самые люди, или что даже они не придут, но такого он точно не ожидал - небольшой тупик коридорного перехода, выделенный для проведения собрания, оказался полностью забит людьми. Но не бравыми молодыми ребятами в военной форме, а разношёрстными гражданскими лицами, причем разного возраста и пола.
На сбор пришло много женщин, стариков и детей. Пробираясь через всю эту толпу к импровизированной сцене, капитан даже подумал, что, возможно, на это же время кто-то созвал здесь другое собрание.
Но добравшись до конца тупика, перед его глазами предстал не кто иной, как прапорщик Корнелюк, он в чем-то отчаянно убеждал не очень молодую женщину.
– Вот начальство!
– прокричал он даме и ткнул рукой в капитана сразу, как только его увидел.
– Сейчас вам все объяснят!
– с облегчением в голосе добавил он, будто избавился от надоедливой мухи.
Капитан, поняв, что вмиг стал объектом всеобщего внимания, только и успел быстро выкрикнуть всем: "Секундочку", и схватив прапорщика за рукав, оттащить в сторону.
– Ты МНЕ сначала объясни, что происходит?
– шепотом зашипел он на своего подчиненного.
– Какого лешего все эти люди тут делают?
– Дак это...
– прапорщик втянул голову в плечи и лихорадочно заморгал глазами.
– Как и просили - мы добровольцев привели. Они все... того... воевать хотят...
– Да ты спятил, какие это добровольцы - они же все гражданские! К тому же тут тьма детей и женщин.
– Ну почему гражданские? Не все... Вон - дед Семен... дед, иди сюда...
– прапорщик выскользнул из цепких лап капитана, быстро схватил какого-то маленького старичка, лет семидесяти пяти, и за рукав подтащил к себе.
– Вот, дед Семен - он даже служил, звание сержанта имеет.
– Даа...
– попытался вставить свое слово старик.
– В ракетных войсках служил...
– Это понятно, спасибо, отец, - прервал его капитан и вернул обратно в толпу.
– Какой, к лешему, дед Семен, - зашипел он тут же на прапорщика.
– Да он был стар еще при Заражении, раз его не призвали, а сейчас и подавно.
– Капитан, извини, - прапорщик вдруг разом перестал горбиться и выпрямился во весть рост.
– Но тебе придется работать с тем, кто есть. Больше не с кем.
Эти слова сразу же отрезвили капитана, он понял, что прапорщик прав как-никогда. И что эти люди - это его единственная возможность.
Еще несколько секунд помедлив и поразмышляв, он нерешительно влез на импровизированную сцену, сделанную из нескольких складских ящиков. Роптавшая
– Ээээ... Граждане!
– неуверенно обратился к ним капитан.
– Я так понимаю вы все пришли записаться добровольцами в новую армию нашего корабля?! Но! Согласно объединенной конвенции Земли, на службу в военные подразделения не могут приниматься лица младше шестнадцати и старше шестидесяти лет. Поэтому прошу всех, кто не попадает под эти критерии...
– Да к тварям конвенцию, - прервал его пожилой, но с первого взгляда, как будто полный сил, мужчина. - Мне шестьдесят семь, да я легко фору дам некоторым сорокалетним. Нет тут объединенного правительства и не действует твоя конвенция. Мы все тут хотим защитить себя и свои семьи, и прекрасно понимаем, что наше руководство бросит нас при первой же возможности - им это не впервой. Может кто-то физически и не сможет непосредственно воевать и сражаться, но в армии нужны и другие способности.
– Я не могу на это пойти, - возразил капитан.
– Ладно, еще верхнюю планку я готов не ограничивать. Но дети не способны сделать самостоятельный выбор...
– Я сам сделал выбор за своих внуков, - возразил мужчина и притянул к себе двух парней в возрасте, где-то четырнадцати-пятнадцати лет.
– И я!.. И я! ... И я!
– тут же последовали голоса поддержки из толпы.
– Хорошо, - сдался капитан.
– При разрешении взрослых я могу снизить планку до четырнадцати лет...
– Восьми...Семи... Десяти... Двенадцати...
– раздались в разнобой возражающие голоса из толпы.
– Хорошо... хорошо...
– попытался успокоить всех капитан.
– До десяти! Это максимум, на что я могу пойти. Но только с письменного разрешения родителей или опекунов.
– А если... если нет родителей, - раздался дерзкий детский голос из толпы.
Капитан даже сразу не увидел, кто это сказал. Но один из мужчин тут же нагнулся в толпу и поднял оттуда маленького мальчишку, лет десяти, в изодранной и засаленной одежде.
– Куда мне деваться?
– заявил мальчуган.
– Мамку с папкой твари съели прямо перед Исходом, а старший брат на другом корабле служит. Я тоже хочу служить, только так я его смогу найти.
Вот тут-то нервы капитана и сдали - не контролируя себя, он схватился за голову и упер свой взгляд в пол.
Но сквозь отчаяние, из глубины души тут же начало подниматься новое чувство - озарение. Он вдруг понял, что перед ним весьма непростой выбор - взять на себя ответственность за всех этих людей, подвергнуть их смертельному риску, но может быть сплотить и дать шанс на спасение, или оставить все как есть, и тогда им всем придется решать свои проблемы и пытаться выжить самостоятельно. Подняв голову и обведя всех вокруг, капитан вдруг отчетливо понял, что выжить самостоятельно, тут навряд ли, кто сможет. Но его все еще терзали сомнения - вдруг он не прав, вдруг опытные руководители понимают и контролируют ситуацию гораздо лучше его. Ведь он всего лишь юнец, ни разу в жизни толком ничего и никого не организовавший. Как он может помочь этим людям? Только дать ложную надежду. Вдруг проблемы вовсе нет и все само разрешится, а все возможные неприятности он просто выдумал. Но для чего-то же эти люди собрались и пришли сюда?!