Глупости зрелого возраста
Шрифт:
— Я спросила, пойдет ли нынешний номер в печать?
— Нет, — резче, чем хотелось, ответил Рязанов.
— Тогда возникает вопрос, что делать с деньгами, которые отдел привел в этом месяце.
— Деньги вернуть, перед клиентами извиниться.
— Что будет с нашей зарплатой? — не унималась Ира.
— То есть? Получите все что положено.
— Вы имеете в виду оклады, я — проценты. Сделки срываются не по вине отдела. Мы свои обязательства выполнили.
Ирочка очевидно закончила с лирическим вступлением
— Нет журнала, нет рекламы, нет процентов. Я ответил на ваш вопрос?
— Нет.
— Что вы еще хотите?
— Еще?! — Ира насмешливо скривила губы.
Беда, да и только, Рязанов недовольно покачал головой. Еще ни один проект не удалось закрыть мирно. Вечно возникали то одни проблемы, то другие. За ними следовали выяснение отношений и скандалы.
— У издательства есть долгосрочные обязательства перед клиентами. Ведь некоторые компании покупали не один выход, а сразу несколько. Правда, в большинстве случаев, договоренности носили устный характер. Но имеются и подписанные договора. Три компании даже сделали предоплаты. Что делать с этими деньгами? — голос Иры был ровный, без эмоций.
— Я сказал: вернуть! — Василий Кравченкоич повысил тон. Обычно это помогало поставить на место любого нахала. Но Ирина на недовольство начальства не прореагировала. В зеленых глазах осталась та же непроницаемая стальная скука, на лице — маска безучастия. Ну и баба, с такой только на переговоры ходить. Кстати, Рязанов чиркнул пару слов в еженедельнике, неплохая идея.
— Речь идет о сумме приблизительно в сорок тысяч долларов. Вряд ли с таким балластом удастся закрыть журнал, не согласовав свои действия с рекламодателями, — продолжила Лужина.
— Сорок тонн, — ахнул Васили Кравченкоич.
— На счетах издательства, мне кажется, нет таких сумм.
— Конечно, я давно пустил их в дело.
— Это еще не все. Разорвав договора, мы рискуем попасть под штрафные санкции. И тогда сорок тысяч легко превратятся в пятьдесят или сто. Не исключено, что клиенты потребуют исполнения обязательств и тогда придется выпустить все обещанные до конца года номера. Это выльется в изрядную сумму.
— То есть мне придется до конца года содержать этот дурацкий журнал? — не по-хорошему изумился Рязанов.
— Совершенно верно, — признала псевдо-нимфа.
— Или немедленно вытаскивать из бизнеса кучу бабок? Что вы предлагаете?
— Я? — Почти искренне удивилась Ирина. — Почему я должна что-либо предлагать?
— Но это ваши клиенты! Вы их привели!
— Действительно, это наши клиенты. Мы их знаем не первый год. — Плохо скрытый намек грубо указывал на возможности руководителя рекламного подразделения.
— Ирина Игоревна, не забывайтесь! — Василий Иванович опять повысил голос. И снова наткнулся на абсолютное спокойствие.
— Я все
— Все правильно.
— Раз вопросов ко мне нет, я сегодня же подам заявление об уходе. Менеджеры сделают то же самое.
— Зачем торопиться? — праздно полюбопытствовал Рязанов. — Пока не утрясутся все вопросы, вы можете спокойно работать.
— Я много чего могу.
Многообещающее заявление требовало адекватной реакции.
— Что вы имеете в виду?
— Василий Иванович, я сказала, что подниму журнал, и сдержала слово. Если мы договоримся, я попробую помочь вам. Но не бесплатно. Моя цена — десять процентов.
— С чего собственно вы хотите проценты?
— С суммы аннулированных клиентами договоров.
Пять минут назад Рязанов поразился выдержке Иры. Сейчас изумился собственной. Ему дерзят, а он ничего терпит, улыбается даже. Что за блажь в голову ударила? Однако ставить Лужину на место решительно не хотелось. В угоду внезапно нахлынувшей покладистости Рязанов предложил:
— Ирина Игоревна, помните, нашу первую встречу? Я еще тогда советовал вам быть скромнее и умерить аппетиты.
Лужина кивнула:
— Невзирая на возраст, о котором вы тогда намекали, с памятью у меня все в порядке. Я сказала тогда и сейчас повторю: во-первых, я постоянно сижу на диете, поэтому аппетит у меня более чем умеренный. Во-вторых, если мои условия вам не подходят, мы простимся и точка. В-третьих, если я вам нужна, справедливо привязать результаты моего труда к эффекту, который вы хотите получить.
Рязанов сокрушенно поджал губы.
— Наверное, я не соглашусь.
— Ваш бизнес, ваше право.
— Действительно.
Глядя на Лужину, Рязанов больше не ловил себя на фривольных мыслях. Он почти сердился. Вот стерва! Но какая! Василий Кравченкоич потянулся к еженедельнику и добавил к записанному ранее еще пару строк. Затем прошелся по кабинету. Остановился около окна.
— Кажется, дождь закончился, — сказал задумчиво. И добавил уже с другой интонацией. — А вам палец в рот не клади. Не обижайтесь. Это вроде комплимента.
— Спасибо.
— Ответ я дам завтра. Подсчитаю кое-что, прикину, решу.
— Конечно.
— Тогда, я вас не задерживаю.
Ирина направилась к двери, но, не дойдя пару метров, остановилась:
— Василий Иванович, у меня просьба. Можно?
Красавица-гордячка умела просить? Что-то новенькое!
— Да, пожалуйста.
— Пока вы думаете, я побуду день-два дома? В издательстве все равно теперь нечего делать.
— Добро.
— Тогда, я передам Рубаняку, что по вашему распоряжению нахожусь в местной командировке.
Несколько вольная трактовка озадачила Рязанова. Но в угоду хорошему настроению, с определенным сомнением в голосе Рязанов произнес: