Глупый гений
Шрифт:
–Раз ничего нового мир мне принести не может, то пускай я взгляну на мир новым взглядом!
На следующее утро я проснулся женщиной. Я отнесся к этому фантастическому случаю, как эксперименту. Отключить все эмоции… Нет. Прочувствовать все что почувствую и сделать выводы. К тому же из-за фрагментарности запоминающихся мне событий, я догадывался, что, скорее всего, это затянувшийся сон. Я посмотрел в зеркало и чуть не упал: я выглядел девушкой своего возраста, оставаясь человеком своей комплекции… Я не был красивой… я бы не посмотрел себе в след, не стал восхищаться бы моей внешностью. Но, ведь, это все еще я, и остаюсь собой. Я личность, несмотря ни на что… ни смотря на что? Что заставило меня чувствовать свою никчемность? Мое представление о том, как я должен выглядеть? Я всё ещё могу быть умным, интересным и… в конце концов, разве раньше для меня было важно
–Ты опоздала! – крикнул мне мой начальник.
Бедные женщины, как они живут всю жизнь с этим, куда не посмотри, мужской род считается круче, чем женский… Может, я отстал, и не замечал этого раньше? Я сейчас не глупее или примитивнее, чем я был… Правильно, потому что, как известно большая часть мозга человека – неокортекс, зависит от нашего развития, от информации, от обучения… Обучение у меня осталось тоже что было, а вот отношение… Чтобы не подвергаться гонению со стороны общества, женщины либо психическое здоровье подрывают, либо пытаются испытывать удовольствие от своего притеснения, закрывая глаза на причину своих проблем… А мы, мужчины, что мы делаем, чтобы им помочь? Да ничего, мешаем только.
Одет я был удобно. Хорошо, что мы живем в те времена, когда дама в брюках никого не удивит. Свыкнувшись со своим отражением в зеркале: с тем, что я стал занимать меньше места в пространстве, к тому же я стал гибче… я подумал, а не одолжить ли мне у мамы розовый шарфик, который мне так нравился на ней? Другого такого случая мне, может, не представится.
К концу рабочего дня и позабыл про свой новый пол и воспринимал косые взгляды, как личное оскорбление. В трамвае мне вдруг вздумали уступить место. Я вежливо отказался, хотя возмущению моему не было предела. Уступать место мне? Я что так слабо выгляжу? Я что хилый… ая? Я строен, но мышцы у меня в форме. Но тут, вдруг, началось… Об «этих днях» я знал лишь понаслышке. Во время «этих дней» девочки отпрашивались с уроков физкультуры и становились раздражительными. С помощью знаменитой рекламы я выучил, как по-английски будет слово «всегда», но оказавшись в магазине, был крайне удивлен ценами рекламируемых средств гигиены для женщин. Это почти такая же трата, как если бы начал регулярно покупать пачки сигарет! Только вот курить вредно, а без этой штуки я теперь не представляю, как обойтись. Боюсь, если я позвоню маме и спрошу совета, она меня не так поймет. Я взял самые дешевые, но это все равно получилось пятьдесят рублей. Это каждый месяц в течение скольких лет? О, налоги за страдания!
Ничего себе, как скручивает! Какие-то спазмы непонятные… И до ванной комнаты, как до Луны сейчас! Еще полчаса ехать!.. Что ж вы все сейчас-то сидите, парни? Тогда мне это не надо было, а теперь, другое дело… вы же пожилому и с палочкой уступите именно по факту… Ох! Ну, хоть кто-нибудь бы состроил из себя джентльмена! Ну, состройте же… О, место в углу вагона освободилось! Самое-то!
Когда мы подъехали к центру города, в вагоне началось обычное столпотворение, а я почти заснул, облокотившись на боковую стенку, как, вдруг, услышал истошный вопль.
–Как не стыдно! Сидит такая молодая, когда перед ней ребенок!
Я открыл глаза, обернулся и увидел, что собой представляет кричащая особа. Потом я заметил, что меня сверлят взглядами две старушки, сидящие рядом со мной и несколько пассажиров, стоящих напротив. Так это вы на меня кричите? Тут я заметил, наконец, женщину с ребенком лет семи и вскочил с места, позабыв про спазм. Спазм тут же вернулся. Меня прошиб пот, и я только и смог что пролезть сквозь толпу поближе к дверям, чтобы выйти на следующей остановке. Сидения, напротив, занимали молодые парни, такой же комплекции, как был я когда-то. Может быть, женщина, поднявшая меня, и была права в отношении того, что ребенку бы присесть, но зачем же так грубо по отношению ко мне, зачем же мне добавили переживаний ещё косые взгляды других пассажиров? Почему же именно я? Я же выгляжу хрупко и невинно, так как и предписано рекламой и стереотипами быть женщине! Почему не попросили подняться кого-нибудь покрупнее и с сидения под надписью: «Для пассажиров с детьми». Почему эта дама не помнит, как ее в юности скручивали спазмы? Почему людям необходимо друг на друга срываться, причем на тех, кого они считают самыми беззащитными, чтобы снять напряжение? Почему продолжая воспевать девичью слабость, в этом же обществе требуют умения самозащищаться?
–Бабоньки! Как же нам раньше-то везло, – заныл я во время обеденного перерыва на следующий день (я сидел окруженный женщин-коллег и чувствовал себя разбито), – Сиди себе дома, ходи на балы…
–Чего ж ты замуж не выйдешь и домохозяйкой не устроишься? – спросила меня самая старшая из коллег, как и все считавшая меня женщиной, – Наверное, есть интерес к этой работе?
–Да кто ж меня такую замуж возьмет!? – ответил я, продолжая представлять себя в том виде, в котором был когда-то, и они радостно заулыбались.
–Поуверенней надо быть. И тебя полюбят.
–И кто же это будет? – мне, вдруг, показалось, что раз я принялся играть в эту игру, то следуют вникнуть в правила игры и задуматься о правдоподобных мелочах, – Мне лишь бы кто не нужен, – добавил я с достоинством.
–А какой тебе нужен? Давай-ка нарисуй нам своего принца! – произнесла одна из женщин с издевкой, тут же превратив меня в своем воображении в придиру – привереду. А я, что не могу выбирать? Я что недоразвитая какая-нибудь? Даже зверюшки и те выбирают себе самца, по окрасу, по заслугам… но мы-то люди, мы, как я говорил, склонны рассуждать.
Чтобы совсем не забыться, я начал описывать им мой психологический идеал женщины: добрая, понимающая, нежная… На удивление они приняли его радушно, а некоторые даже сказали, что тоже о таком мечтают. Получается, что разрекламированная «крутизна» для мужчин нравится больше мужчинам, чем женщинам.
–Ты хочешь, чтобы все было в твоих руках, все под контролем, – произнесла самая молодая из нас (я уже причисляю себя к женщинам?), моя ровесница.
–Конечно. А кто не хочет?
–Но ведь интереснее, когда, другие поступают неожиданно.
–Это пугает, – ответил я.
–Но ведь личности вокруг! Со своими решениями, идеями. Это весело. Зачем все только по твоему умыслу?
Мы проговорили до самого конца перерыва. Ее аргументы клали наповал, хотя я чувствовал, что смог бы с ней поспорить, появись у меня больше времени на размышления. Я начинаю кое-что соображать: если все вокруг, вдруг, станут такими же сообразительными, как я, то я превращусь в посредственность. Пока ещё незримый лифт поднимает меня на этаж выше, но, если этаж с толпой догонит уровень моего лифта… Ощущать на себе блеклость заурядности намного хуже, чем легкую и приятную печаль отчужденного. Получается, что я слишком высокого о себе мнения был и есть… до этого момента. Буду становиться лучше.
Человека приведшую меня к этим выводам зовут Аня. Я перекидывался с ней как-то парой фраз, когда был мужчиной, даже пытался флиртовать, но так чтобы говорить с ней на равных… я имею в виду, как с парнем… не как к привлекательному объекту, затуманившему разум… забыв о том, что я парень… а, ладно! А интересно было пообщаться с Аней подольше. Интересный человек… Вот ведь, я даже не могу сказать «интересная девушка», ведь, тогда мои слова рискуют образ достоинств, принятых в нашем обществе, а не человека в целом… Я очень надеюсь, что она не такая, как все. Что все не такие, если начать вести с ними рациональную беседу. Надо будет добавить её в друзья, и быть ей другом, а там уж… Может быть, если я снова стану мужчиной, мы могли быть парой. Я испугался. Быть женщиной мне неудобно, но неплохо… Отчего неудобно? Может просто не привык? Нет, скорее это просто раздражение от того, что всё тут в мире слишком удобно для мужчин. Признал бы я это, будь на своем мужском месте? Вряд ли. Признал бы, если бы был женщиной с самого начала? С трудом.