Гнэльф

Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович

– Топик – смышленный пес! Кто знает, что ему в голову взбрело?

Арсений рассердился:

– Хватит болтать! Нужно действовать.

Он порылся в карманах и достал маленькую отмычку.

– Попробую открыть замок вот этой штуковиной.

Секунда – и дверь отворилась. Милиционеры, держа оружие наготове, нырнули в жилище. Арсений быстро включил свет и обомлел: прямо перед ним на коврике лежал бездыханный пес!

– Укокошили… – повторил он свое любимое словечко.

Николай Григорьевич торопливо переступил порог, подошел к Топику,

нагнулся и взял в руки его переднюю левую лапу.

– Вряд ли вы отыщете пульс, – сказал Гиви и посоветовал старику: – Послушайте грудную клетку, может быть, услышите биение сердца.

Крупицын хотел нагнуться еще пониже, но не успел: Топик вдруг сладко зевнул и, почесав лапой за ухом, снова затих.

– Да он спит! – догадался Арсений и весело рассмеялся. – Соскучился по родной подстилке и пришел домой!

– А вот и пропавший ключ! – воскликнул Гиви и взял со стола ключ от парадной двери. – Возьмите, пусть он будет у вас, – протянул он ключ Николаю Григорьевичу.

Сосед Глеба Кудашева виновато улыбнулся:

– Неужели это – Топик?! Приличный пес, а выкинул такую шутку!

– Бывает, старина, – снисходительно проговорил Арсений, – радуйся, что обошлось без человеческих жертв и грабежа!

Милиционеры попрощались с Николаем Григорьевичем и уехали. Оставшись один, Крупицын наклонился к собаке и подергал ее за ошейник.

– Топ, пошли к нам! Моя супруга Маша оставила тебе вкусную косточку!

Но упрямый пес не поддался на уговоры и остался лежать на коврике. Тогда старик Крупицын плюнул в сердцах, махнул рукой и, заперев дверь и спрятав ключ на старое место, пошел к себе домой успокаивать супругу.

Глава четырнадцатая

Автомобиль Аркадия Борисовича Гейзеровского мчался по вечернему городу, залитого огнями витрин и реклам. Но буйство красок и света не радовало профессора – его лицо было искажено гримасой гнева и отчаяния. Засада на гнэльфа в доме Глеба Кудашева сорвалась, и все из-за проклятого пса!..

Гейзеровский свернул на безлюдную улочку и резко остановился. Хорошо, что он захватил с собой револьвер, стреляющий капсулами со снотворным!.. Профессор достал из кармана спасительное оружие и, вынув пустую гильзу, выбросил ее через окошко в мусорный бак. После чего спрятал револьвер обратно в карман и медленно покатил по извилистой улочке прочь от этого места.

Глава пятнадцатая

Уже к вечеру Микки, уставший и голодный, заглянул в свой любимый бар «Райский уголок», где он выступал с оркестром будучи не гнэльфом, а Глебом Кудашевым. Протиснувшись сквозь толпу танцующих, он подошел к стойке и вскарабкался на стул.

– Привет, Макс, – сказал Микки бармену, – плесни-ка мне джин с тоником. Только чуть-чуть!

– Мы знакомы? – поинтересовался бармен, не спеша выполнять заказ.

– И даже дружны, – успокоил его гнэльф. – Потом все узнаешь, Макс, а пока дай промочить горло. Расплачусь на днях: сегодня у меня затруднения с финансами.

– Вообще-то

мы в долг не обслуживаем… – Макс поставил крошечную рюмку перед странным клиентом и капнул в нее спиртного.

– Спасибо. О твоей щедрости будут рассказывать легенды. – Микки осушил рюмку и попросил бутерброд.

– Послушай, приятель, – возмутился бармен, – твой аппетит растет быстрее тебя самого!

– Не волнуйся, от твоего бутерброда он захиреет.

Бармен пододвинул поближе к Микки тарелочку с бутербродом.

– Вам нарезать или справитесь сами? – ехидно спросил он клиента.

– Спасибо, все о, кей. – Микки вцепился обеими руками в бутерброд и начал жадно рвать его зубами.

– На кого записать долг? – спросил бармен и достал из кармана авторучку.

– На Глеба Кудашева, – машинально ответил гнэльф, увлеченный едой, – на кого же еще?

Макс застыл на месте.

– Ты родственник Глеба или его друг? – спросил он растерянно.

– Считай, что родственник.

Бармен, воспользовавшись паузой в игре музыкантов, крикнул одному из них:

– Эд, ты посмотри, кто к нам пришел!

Эд нехотя приблизился к стойке и смерил презрительным взглядом лилипута-бродяжку, жадно уплетающего бутерброд с сыром.

– Что это? – спросил он у бармена.

Макс осклабился в улыбке:

– Родственник Глеба Кудашева!

Скорбь заволокла лицо Эда.

– Если это шутка, то она не удалась. Глеб был сирота, а скоро осиротеем и мы.

– Его дела так плохи? – сочувственно поинтересовался бармен.

– Не лучше наших. Без него мы – никто.

– Ну-ну, – успокоил мрачного музыканта гнэльф, – я попробую вам помочь. Эта последняя вещичка, которую мы на днях репетировали с тобой…

– Что?! Мы репетировали?!.. – перебил сболтнувшего лишнего гнэльфа сердитый Эд, и его лицо снова исказила гримаса презрения.

– Ну, не мы… Ты и Глеб, – поправился Микки. – Я могу попробовать ее спеть.

– Вряд ли Глебушка разговаривал с кем-нибудь о новом шлягере, – сказал бармен, обращаясь к Эду, – тем более, с первым встречным.

– Напой, – приказал Эд гнэльфу.

Микки послушно исполнил первый куплет. Бармен и Эд улыбнулись.

– Эффект есть, хотя и прямопротивоположный, – изрек музыкант и похлопал гнэльфа по плечу. – Песню ты знаешь, ты это доказал.

– Попробуем с оркестром? – предложил Микки.

– Хорошо… Но без свидетелей. Пей, ешь – за мой счет. А ты, Макс, не скупердяйничай.

Бармен посмотрел на гнэльфа, подумал и налил ему рюмку до краев.

Глава шестнадцатая

Эд и Микки расстались далеко за полночь. Расстались они друзьями. Джин с тоником и удачное исполнение песен забавным лилипутом сделали свое дело: Эд подобрел, и скорбь его уменьшилась.

– Если хочешь, я могу подвезти тебя, – предложил он Микки, когда они вышли из бара и оказались на темной пустынной улице вдвоем.