Гнёт Луны
Шрифт:
— С чем? — Ил прищурилась.
— С ужином, моя милая. Проходите, я голоден.
Ил прошмыгнула за супругами в обитель Рене и зашагала, куда глаза мимо картин и бронзовых кривых статуй.
— Смотри-ка, сразу в спальню пошла, — хохотнул Рене. — Какая нетерпеливая.
Ил с рыком развернулась на носочках и вынырнула в гостиную с окнами на всю стену. Помещение шокировало масштабами — огромный низкий диван и кресла терялись в пространстве. Это реально была крыша, огороженная бетоном и стеклом. На белом с мягкими разводами ковре,
— Прошу.
В глубине гостиной у окна, которое выходило на сумеречный город, притаился накрытый изысканными яствами широкий стол. Ил растерянно оглянулась на Феликса. Она чувствовала себя маленькой и очень испуганной девочкой, которую притащили в хоромы сумасшедшего богача, построившего, мать его, жуткий дворец на крыше.
— Опять все без мяса? — Ричард шагнул к столу и оглядел пиршество. — Как ты живешь без мяса? Ты же тоже хищник, пусть и немного чокнутый.
— Есть множество вариантов заменить животный белок, — цокнул Рене. — К тому же от рыбы и молочных продуктов я не отказывался.
— То есть убивать коровок нельзя, — Ил непонятливо взглянула на мужчину, — но доить тех же самых коров, которых, по сути, держат в плену — ничего такого?
— Милая, у меня все сыры и прочую радость доставляют с маленьких ферм, где коровки, козы и овечки счастливо бегают по лугам, — Рене сел за стол. — Никто их в плену не держит. И доят их заботливые руки молодых и румяных дам. С большой любовью и зпесенками. Я в таких вопросах принципиален. Я сам катался и на фермы и сыродельни, чтобы убедиться, что никто не эксплуатирует животных.
— Это все равно эксплуатация, — Ил села за стол и сердито посмотрела на оскорбленного мужчину.
— А вот и нет.
— Да, Рене. У тебя просто есть деньги, чтобы выеживаться с эко-френдли и прочей лабудой, — лицо Ил смялось в презрительную улыбку. — И то, что коровки бегают счастливые по лугам, не отменяет того факта, что все твои деньги, так или иначе, сопряжены с другими видами эксплуатации. Например, эксплуатацией людей, за счет которых ты и твои друзья богатеют. С жиру бесишься.
— Что за коммунистический настрой? — цокнул Рене.
— Хочешь быть эко-френдли стань фриганом, — фыркнула Ил.
— Кто это? — Ричард удивленно взглянул на девушку.
— Она предлагает мне копаться в мусоре, — Рене хохотнул и откупорил бутылку белого вина. — И питаться помоями. Идея, конечно, интересная, но я, пожалуй, откажусь.
— Я так и думала, — Ил рассмеялась. — Очередное бахвальство.
— Вы успели повздорить? — Рене взглянул на Феликса.
— Нет, — оборотень пожал плечами. — У нее периодически включается режим ненависти к капитализму, но ненадолго.
— Не к капитализму, а к капиталистическим шлюхам, которые делают вид, что они особенные, — пробурчала
— Возмутительно, — охнул Рене. — Я не буду стыдиться своего благополучия.
— Пинки нервничает, — Ричард потянулся к кусочкам сыра на деревянной доске. — А когда она нервничает, то кидается оскорблениями. Я вот придерживаюсь мнения, что каждый сам в силе построить свое благополучие.
— Да, мой сладкий пупсик, — прошипела Илона. — Построить себе дом в ипотеку на всю жизнь, заработать на кредиты на обучение детей. Ага, — она кивнула и ощерилась на оборотня, — но не сраные бентли и костюмы на десятки тысяч!
— Мы же не бедствуем, чтобы ты так здесь распалялась, — возмущенно процедил Феликс.
— Для успеха важен стартовый капитал! — рявкнула Ил на мужа. — Твое «не бедствуем» досталось в наследство от дедули! Ясно? Ты, конечно, молодец, что не просрал капитал и приумножил его, но ты и не вылез из трущоб сиротой какой-нибудь. Я об этом. Чтобы построить благополучие в вашем понимании, надо быть изначально благополучным. Ваш успех расцвел на плодородной почве. И не стоит об этом забывать, когда жуете сыр из молока фермерских козочек. У всего есть цена.
— Милая, у меня есть в коллекции оригиналы писем Маркса к Энгельсу, — проворковал Рене. — Не хочешь взглянуть?
Ил захлебнулась в возмущениях и замолчала, злобно пережевывая похрустывающих на зубах осминожек.
— Должен признаться, ты готовишь лучше, чем рисуешь, — Феликс глотнул вина и хохотнул. — Я удивлен.
— Не обошлось без помощи Жоэль Морель, — Рене расплылся в улыбке.
— Очередная твоя любовница? — Ил вскинула бровь.
— Я бы не против, конечно, чтобы шеф-повар Луи Персе была моей любовницей, но увы, — мужчина развел руками. — Она по девочкам.
— Луи Персе? — Ричард облизал раковину запеченной мидии.
— Я так понимаю, это ресторан категории Мишлен, — прошипела Илона.
— С тремя звездочками, — самодовольно оскалился Рене. — Жоэль лапушка. Готовить под ее руководством одно наслаждение.
Феликс перевел взгляд на Илону и рассмеялся:
— Вдох-выдох, Искорка. Разве ты не впечатлена? Рене притащил шеф-повара к себе домой, чтобы удивить нас изысканной кухней.
— Без обид, — Ил посмотрела на мужчину. — Если бы ты поставил на стол сожженные в угли сухари, было бы намного лучше.
— Ты уверена? — он изогнул бровь.
— На сто процентов.
Рене поднялся и скрылся из гостиной. Через минуту мужчина вернулся и с кривой улыбкой поставил перед изумленной Ил нечто сгоревшее в черный сухарь на плоской тарелке.
— Запеченная речная форель с белыми трюфелями и горчицей, — мурлыкнул он ей в ухо. — Мой личный рецепт. Я очень старался, как видишь, и сжег ее до тла. Это была моя третья попытка. Наслаждайся, милая Илона.
— Жесть, — Ричард с сомнением посмотрел на тарелку. — Даже я бы так не налажал.