Гнетущий страх
Шрифт:
— Фильм тебе понравился? — спросил Итан.
— Не очень, — рассеянно ответила она. Все ее мысли сейчас были о другом: что она будет делать, если приятель Энди на вечеринку просто не явится? Наверное, снова придется завтра идти к Джил Розен. Лена уже звонила ей и оставила на автоответчике три сообщения, но доктор так и не перезвонила. А Лене непременно нужно было узнать, что она рассказала Джеффри. Она даже пошарила у себя в шкафу и вытащила этот проклятый автоответчик на случай, если доктор Розен позвонит ей вечером, а ее не окажется дома.
Лена подняла
— Хороший вечер, — заметил Итан, видимо, решив, что она наслаждается сиянием звезд. — И полная луна.
— Завтра дождь будет. — Лене было не до красот. Рука ныла нещадно — запястье опоясывал здоровенный сине-черный кровоподтек, и Лена была уверена, что он сломал ей кость. Предплечье отекло так, что она с трудом застегнула пуговицу на манжете. Она прикрывала запястье здоровой рукой, пока Итан был рядом, — Лена скорее утопилась бы, чем дать ему понять, что ей больно.
Проблема заключалась еще и в том, что у нее не было денег — и не будет до следующего понедельника, — чтобы отправиться в травмопункт. Надо бы сделать рентген, но тогда пятьдесят долларов, которые ей придется доплатить в соответствии с условиями страховки, опустошат ее текущий счет. Она надеялась, что кости все-таки целы — ведь рукой-то можно шевелить. Если к понедельнику боль не пройдет, придется искать деньги. Да и что такое левая рука — подумаешь! А что касается боли — и не такое терпела.
Словно прочитав ее мысли, Итан спросил:
— Как твоя рука?
— Нормально.
— Извини, ладно? Просто… — он вроде как искал подходящие слова, — мне так не хотелось, чтобы ты уходила.
— Отличный способ показать это.
— Прости, я действительно не хотел сделать тебе больно.
— Да ладно, — буркнула она. Почему-то разговор на эту тему был неприятен и лишь усиливал боль и пульсацию в руке. Собираясь на встречу, Лена прихватила с собой еще одну таблетку болеутоляющего — так, на всякий случай. И сейчас, пока Итан разглядывал группу студентов на парковочной площадке, решила ее проглотить. Проклятая пилюля застряла в горле, и Лена закашлялась.
— Ты в норме? — спросил Итан.
— Все в порядке, — с трудом сумела она выдавить, колотя себя рукой по груди.
— Тебе не холодно? — Ну прямо сама забота.
— Нет. Когда начинается эта чертова вечеринка? — сквозь приступы кашля спросила Лена.
— Как раз сейчас набирает обороты. — И он направился к дорожке между кустами. Лена знала этот короткий путь через лес — он вел прямо к общаге на западной стороне кампуса, — но ей не хотелось идти здесь ночью, пусть и при полной луне.
Итан обернулся, не услышав ее шагов, и сказал:
— Тут быстрее.
По вполне понятным причинам Лена опасалась идти в темноту, да еще после известных событий. Итан вроде бы и впрямь сожалел, что причинил ей боль, но она уже видела, какой у него взрывной темперамент.
— Да пошли же, — настаивал он и даже попытался пошутить: — Или ты все еще
— Да пошел ты!.. — огрызнулась она, все же ступив на тропинку. Рука незаметно опустилась в карман, и пальцы сжали нож с четырехдюймовым выкидным лезвием. От ощущения знакомой тяжести стало значительно легче.
Он замедлил шаг, чтобы идти с ней рядом, и спросил:
— Ты здесь давно работаешь?
— Не очень.
— Сколько?
— Несколько месяцев.
— Работа нравится?
— Работа как работа.
Он, кажется, понял, что ей не хочется распространяться на эту тему, и какое-то время они шли молча. Потом он снова заговорил. Выражение его лица она видеть не могла, но голос звучал вполне искренне:
— Жаль, что тебе не понравился фильм.
— Ты тут ни при чем, — ответила Лена, хотя именно он выбрал этот французский фильм с субтитрами.
— Я думал, тебе такие нравятся.
За всю историю человечества никто так здорово не заблуждался, подумалось ей.
— Если мне хочется что-то прочитать, я беру книгу, — сказала она.
— Много читаешь?
— Не очень, — слукавила Лена — в последнее время ее буквально засосало увлечение глупыми любовными романами из библиотеки. Она прятала эти книжки за газетным стендом, чтобы никто их не взял, пока она не дочитает до конца. Она скорее глотку себе вспорет, чем позволит Нэн Томас узнать, что за макулатуру она читает.
— А как насчет кино? — не отставал Итан. — Какие фильмы тебе действительно нравятся?
Она постаралась, чтобы ответ прозвучал не слишком резко:
— Не знаю, Итан. Главное, чтобы в них был смысл.
Он в конце концов проникся ее настроением и заткнулся. Лена внимательно смотрела под ноги, стараясь не споткнуться. Сегодня она решила надеть ковбойские сапожки, хотя и не привыкла ходить на каблуках, пусть и низких, джинсы и темно-зеленую рубашку с застежкой сверху донизу. И в качестве уступки своей вылазке в реальный мир немного подкрасила ресницы. Волосы она и не подумала подобрать — что бы там ни говорил Итан.
Итан был в мешковатых джинсах и футболке с длинными рукавами. Лена поняла, что это уже другая футболка — от нее исходил легкий запах стирального порошка с едва заметной мускусной примесью одеколона. Ансамбль дополняли тяжелые рабочие ботинки с железными подковками, и Лене подумалось, что если она потеряется в лесу, то легко найдет дорогу по этим глубоким отпечаткам подошв на земле.
Несколько минут спустя они добрались до поляны за мужскими общежитиями. В Грантском технологическом, достаточно старомодном учебном заведении, только одно общежитие было смешанным, но студенты все-таки находили способ обходить правила. К тому же всем было известно, что Майк Берк, профессор, курировавший мужские общежития, глух как пень и совершенно неспособен услышать, как девицы прокрадываются к парням или выбираются от них в любое время дня и ночи. Лена подумала, что они, должно быть, сперли его слуховой аппарат и утопили в туалете. Музыка в общаге громыхала так, что земля под ногами дрожала.