Гнев ангелов

Вульф Мара

– Конечно, я и на секунду не подумал, что ты можешь пойти против Михаэля. Люди этого недостойны, не правда ли, Кассиэль? Тем более девушка, даже если речь идет о Мун.

– Я не буду оправдываться перед тобой, – уверенно отвечает Кассиэль. – Ты думаешь только о себе. В течение тысяч лет другим архангелам приходится расплачиваться за то, что ты натворил. Каждый из нас поступается со своими желаниями, кроме тебя. Ты все такой же надменный и самоуверенный, как и десять тысяч лет назад.

– Исчезни из моих покоев, пока я не перебросил тебя через парапет, – говорит Люцифер. – И больше никогда здесь не появляйся!

– Я уйду только тогда, когда узнаю, где Мун и как у нее дела.

Значит,

теперь он захотел мне помочь? Теперь он решил обо мне позаботиться? Кассиэль это явно несерьезно. Мне не нужна ни его помощь, ни забота. Пусть идет к черту! Хотя он уже и так тут. Истерический смех вырывается из меня, но я прикусываю губу. От ярости я дрожу еще сильнее, чем от холода, и чуть не пропускаю мимо ушей звук снова открывающейся двери. Я слышу стон, и что-то скользит по полу. Я не могу ничего с собой поделать и приподнимаю занавес, чтобы заглянуть под него. Сначала я вижу только сапоги, но потом еще немного приподнимаю ткань. Ангелы находятся в комнате, напоминающей рабочий кабинет. Стены обставлены книжными полками, а в центре стоит огромный письменный стол, заваленный горами бумаг. Высокие арочные окна впускают внутрь комнаты солнечный свет, в котором танцует пыль. Ковер лишь частично прикрывает мраморный пол. Сначала я вижу Семьясу. Он расслабленно опирается на письменный стол и крутит глобус, похожий на те, которые стояли в библиотеке моего отца. Люцифер встал перед Кассиэлем, и оба уставились на грязную кучу у их ног. Кассиэль побледнел. При взгляде на него мое сердце на мгновение останавливается. Он предал меня ценой похвалы своего архангела. За красивым фасадом скрывается душа Иуды. Если у него вообще есть душа. Куча двигается, и я узнаю Рикардо, грязного стражника. К сожалению, я могу рассмотреть его только сзади. Я бы хотела узнать, насколько сильно я разукрасила его в ответ, когда они с друзьями меня избивали. Я аккуратно касаюсь своего сломанного носа. Он стал большим и опухшим и болит, даже когда я едва до него дотрагиваюсь.

Семьяса подходит к стражнику и пинает его кончиком ботинка. Рикардо тихо хныкает. Все ясно, он панически боится ангелов, а в темнице вымещает свою злость на заключенных.

– Может, ты хочешь нам что-то рассказать? – спрашивает Люцифер, и даже я замираю, услышав этот ледяной тон. Он одет в черное, и я вижу, как его темные крылья сверкают в солнечном свете. Туман окутал Люцифера и ползет по мраморному полу в направлении стражника, который судорожно от него уклоняется. Рядом с окруженным темнотой Люцифером Кассиэль кажется светлым, как день.

– Она напала на меня, когда я принес ей еду, – заикается он. – Она бросилась на меня как сумасшедшая!

– Безоружная девушка? – спросил Люцифер. – Девушка, которая только-только оправилась после болезни, если меня правильно проинформировали.

Рикардо уставился в пол. Если бы он мог, он бы утопился в мраморе.

– Куда она убежала? – вмешивается Кассиэль. – Она была одна?

Рикардо кивает:

– Она убежала в катакомбы. Мы везде ее искали, но не нашли. Она наверняка уже давно мертва. Все выходы замурованы. Она не выберется оттуда.

Кассиэль становится еще бледнее и недоверчиво качает головой:

– Ты думаешь, она мертва?

Рикардо кивает, не поднимая на него взгляда, и Кассиэль проводит обеими руками по волосам.

Пусть он так и думает. Так будет даже лучше. Если ангелы заметят меня, Люцифер сразу же отдаст Семьясе приказ снова бросить меня в темницу, а в моем нынешнем состоянии Рикардо куда легче удастся получить от меня желаемое.

Кассиэль тихо вздыхает, оборачивается и идет к двери.

– Ты куда собрался? – спрашивает Люцифер. – Ты не хочешь узнать, что еще

он может рассказать о местонахождении Мун? О том, где может быть ее труп?

– Я пришел, потому что надеялся, что она у тебя. Но я ошибся, – ангел переводит дыхание. – Мун исчезла два дня назад. Никто не выживет в катакомбах так долго. Она мертва, и я ничего не могу с этим поделать.

– Тем не менее ты можешь отправиться на ее поиски, – провоцирует его Люцифер. – Ты мог бы спуститься в темные лабиринты, чтобы посмотреть, не оставили ли эти жестокие ублюдки от нее хоть что-то, что еще можно спасти. Может быть, тогда ты сможешь хоть как-то извиниться перед ней за свое предательство, – последние слова он выкрикивает так громко, что я вздрагиваю.

– Ты мог хотя бы попытаться спасти ее. Мог бы отплатить ей тем же за свое спасение. Но, конечно, ты выбираешь путь наименьшего сопротивления.

Рука Кассиэля уже лежит на дверной ручке.

– Уже слишком поздно, чтобы что-то менять, – отвечает он, и я задаюсь вопросом, что бы Кассиэль сделал, если бы нашел меня в покоях Люцифера.

Тот презрительно фыркает и машет на Кассиэля рукой.

Когда ангел исчезает, Люцифер пинает Рикардо по ногам.

– Расскажи нам, что именно произошло после того, как она сбежала, ленивый ты ублюдок! И я предупреждаю тебя, не смей мне лгать.

– Мы попытались остановить ее, но она очень быстро скрылась.

– А пока вы пытались ее удержать, вы решили заодно снять с нее брюки? – Семьяса кажется заскучавшим, он рассматривает свои ногти. – Интересную же технику вы выбрали, чтобы остановить беглянку.

Рикардо закрывает свою голову руками в ожидании очередного удара, и он вполне может последовать, потому что Люцифер сжимает и разжимает кулаки, будто едва контролирует свою злость.

– Она сделала вид, что пытается нас соблазнить, – дрожащим голосом объясняет Рикардо.

Что за свинья! Я уже близка к тому, чтобы вылезти из-за занавеса и ударить своего мерзкого обидчика прямо между ног. Нападать на беззащитных девушек и так раболепствовать перед ангелами – последнее дело. Неудивительно, что ангелы нас так презирают. Надеюсь, они ему не верят.

Люцифер почти весело смеется, скрещивая руки на груди.

– Я уверен, она просто с ума сходила по вам, немытым и вонючим придуркам.

Если бы я чувствовала себя лучше, я бы даже улыбнулась. Но мне удается только прохрипеть. Я запретила себе думать о том, что эти мужчины сделали бы со мной. Но мысли об этом сами приходят в мою голову. Теперь я зажмуриваюсь, чтобы прогнать эти картины. Когда я снова открываю глаза, я замечаю на столе чашку чая и тарелку с кантуччини [1] . Мой живот урчит, а взгляд Люцифера скользит по комнате. Я опускаю занавеску и прижимаюсь к стене.

1

Кантуччини – это вид печенья, распространенного в Тоскане. Готовится из муки, сахара, масла, яиц с добавлением миндаля. Тесто формируют в виде батона, запекают, потом разрезают на ломтики и снова запекают.

– Ты хоть понимаешь, в какие неприятности ты вляпался? – слышу я его голос. – Мун де Анджелис – кандидат на испытания ключей, идиот!

Рикардо заикается:

– Если она умерла, значит, такая у нее судьба…

– Судьба? – гремит голос Люцифера, заполняя комнату, и я замираю.

– Ну, она же не единственная девочка в семье, – продолжает Рикардо. – Что насчет другой из библиотеки? Там была еще одна девчонка.

У меня перехватывает дыхание. Нет! Откуда он вообще знает о Стар? Это невозможно!