Гнев Божий.

Крыжановская-Рочестер Вера Ивановна

– Что значат твои дурачества: бегать нищенски одетой по всем окрестным беднякам и отворачиваться от порядочных людей, бывающих у нас? Знаешь ли ты, что говорят кругом? Что по выздоровлении рассудок твой помутился; твое смешное поведение дает повод к самым неприятным толкам. Пора все это кончить и образумиться.

Эдита была глубоко огорчена. Никогда еще не видала она отца таким сердитым, а между тем она не могла и не хотела отказаться от духовного наслаждения, доставляемого ей посещением бедных и страждущих.

Но когда спустя несколько дней она категорически отказала двоим претендентам, гневу Диксона не было границ и он объявил, что Европа ему достаточно

наскучила, а потому он возвращается в Америку в надежде, что на родине, в обычной обстановке, дочь образумится.

– Впрочем, я приму меры к прекращению твоих капризов и компрометирующих тебя фантазий.

Это решение отца было громовым ударом для бедной Эдиты. Ей предстояло покинуть дом, в окрестностях которого должна была находиться таинственная пещера, где разыгрался самый странный случай в ее жизни. А самым тяжелым было то, что океан отделит ее от места, где она увидела то загадочное существо, которое было, может быть, гением сфер, но вместе с тем самым обаятельным человеком из всех виденных ею, и которого она любила всеми силами души.

Ни слезы, ни мольбы остаться не помогли ничему и возбудили только у мистера Диксона подозрение о какой-то тайной причине, а может быть, тайном увлечении его эксцентричной дочери. В назначенный день самолет банкира умчал их в Америку.

ГЛАВА ПЯТАЯ

После нападения сатаниста для Ольги настало время покоя. Хирам не показывался даже в обществе, он уехал по делам, как говорили. Отношения с женихом становились все дружественнее. Супрамати каждый вечер проводил с нею и в продолжительных беседах старался поучать ее, расширять умственный кругозор и подготовить к роли жены мага. Но так как Ольга была от природы умна, а любовь внушала ей желание подняться до человека, которого обожала, то она слушала без утомления все, чему он учил ее всегда в занимательной форме. Беседы их касались, конечно, поверхностных вопросов; тем не менее, Ольга поняла, что будущий муж ее человек необыкновенный и что несомненно ее ожидает не один сюрприз. За несколько дней до свадьбы Супрамати вручил своей невесте подарок Эбрамара – старинную шкатулку массивного золота, заключавшую великолепную драгоценную вещь: гирлянду цветов с серебристо-белыми лепестками и фосфорически блестящими чашечками. Другая вещь была маленькой коробочкой с флаконом бесцветной жидкости и несколькими шариками беловатой, сильно ароматичной массы. Супрамати объяснил ей, что она должна каждое утро съедать один шарик, а в день свадьбы выпить содержимое флакона; он не сказал ей, что подарок Эбрамара имел целью укрепить ее перед вступлением в брак.

Наступил, наконец, и день свадьбы. С пышным поездом подруг-амазонок отправилась Ольга в большой собор, где предстояло венчание.

Невеста была обаятельна, а подвенечное платье – подарок Супрамати – вызвало удивление и зависть всей общины. Оно было из кружев, каких уже более не выделывали; даже самый секрет работы прежних волшебниц-кружевниц затерялся во время нашествия желтых. Да и кто захотел бы взяться теперь за такое ремесло, когда все велось к сокращению труда. Гирлянда, присланная Эбрамаром, украшала волосы новобрачной и восхитительно шла к ней, хотя она была страшно бледна и взволнована. Дело в том, что уже несколько дней, и особенно с этого утра, Ольга ощущала странный, пробегавший по всему телу жар, и никогда еще она не была так восприимчива к неприятному впечатлению, которое производили на нее некоторые из подруг.

Во время церемонии ей было не по себе, а излучаемая Супрамати теплота казалась

особенно сильной. Потом ей почудилось, будто она находится точно в огненном кругу и порывы жгучего воздуха стесняли дыхание. Когда жених надел ей на палец обручальное кольцо, оно точно обожгло ее, но присутствие Супрамати ободряло Ольгу, и она храбро боролась с овладевшей ею слабостью. По окончании церемонии их засыпали поздравлениями и все тяжелые ощущения исчезли, сменившись сознанием силы и чрезвычайного довольства. Она была счастлива, что судьба соединила ее с таким необыкновенным человеком.

Свадьба несметно богатого и интересного индусского принца за целые недели была уже темой пересудов царьградских кумушек и праздного любопытства; поэтому площадь и улица перед собором были запружены народом и плотная толпа теснилась вокруг редкого, с инкрустацией, автомобиля новобрачных, нарядного, как драгоценная игрушка.

Не менее плотная масса народа окружала волшебно освещенный дворец Супрамати. Гирлянды разновидных электрических цветов огненными линиями обрисовывали фронтоны, башенки и терялись в аллеях сада, разливая вокруг потоки яркого света.

В залах дворца собрался весь свет столицы, а вино, которое пили за здоровье молодой четы, привело в восторг знатоков. Никогда не пивали они подобного нектара, что, впрочем, и не удивительно, потому что вина из погребов старых дворцов Супрамати были почти ровесниками их владельцу.

Пиршество было во всем разгаре, когда Супрамати с молодой женой незаметно удалились, оставив Дахира и Нарайяну хозяевами вместо себя.

Стеклянной галереей дошли они до крытой ковром и украшенной цветами лестницы, которая вела в апартаменты молодой принцессы; затем, через маленький будуар – верх изящества – они вошли в спальню, по-царски обставленную. Видно было, что Супрамати, когда хотел, умел быть достойным преемником Нарайяны и его утонченного вкуса.

Бледная, взволнованная, с поникшей головой, вошла Ольга в комнату; Супрамати нежно привлек ее к себе и поцеловал, но в ту же минуту он вздрогнул и быстро обернулся. Большие глаза его сверкнули и он грозно поднял руку. Изумленная Ольга взглянула по направлению руки мужа и вскрикнула.

В двух шагах от нее, касаясь почти ее шлейфа, поднимался на хвосте огромный змей. Чешуйчатое тело его извивалось, зеленоватые с фосфорическим блеском глаза пристально глядели на молодую женщину дьявольски злобным взглядом.

Отвратительная голова чудовища походила на череп скелета и была точно окружена кровавым сиянием; из широко раскрытой пасти капала зловонная пена. Блестящее, как стальной ланцет, и неестественно длинное жало вытягивалось, стараясь достать молодую женщину.

Задыхаясь от вонючего, бившего ему в лицо, дыхания, Супрамати отшатнулся, прижимая к себе жену, но из поднятой руки его сверкнула струя огня, камень магического кольца на его пальце загорелся ярким светом, и раскат отдаленного грома потряс стены комнаты.

– Дьявольское чудовище! Как дерзнуло ты приблизиться к магу! Ты дорого за это поплатишься! – грозно крикнул Супрамати, выхватывая из-под платья кинжал с гладким, точно огненным лезвием.

Осыпанный перед тем огненными искрами, змей стал корчиться, шипя и свистя, но вдруг быстро выпрямился, намереваясь кинуться вперед и достать жалом Ольгу.

В эту самую минуту Супрамати произнес магическую формулу и бросил в него кинжал, огненный клинок которого вонзился в череп чудовища. Чудовище испустило страшное рычание, почернело, вздулось и затем лопнуло, окутавшись черным дымом, наполнившим комнату удушающим трупным запахом.