Гнев божий
Шрифт:
– Значит, давайте еще раз, по порядку. На какое число намечено вооруженное выступление?
– Я не знаю точно. От первого до десятого марта. Будет подан сигнал к выступлению.
– Какой именно?
– Слово «Исра» по всем каналам связи.
– Что должно произойти по этому сигналу?
– Общее вооруженное выступление, я же говорю…
– Спокойнее, рафик, спокойнее… – офицер ХАД сверялся с какими-то бумагами, на допрашиваемого почти не смотрел, – откуда должно будет начаться выступление?
– С двух точек. Первая – министерство
– Какие именно танкисты?
– Я не знаю.
Офицер ХАД прикинул про себя, что узнать, какие именно, – труда не составит, вокруг Кабула не так-то много подразделений с танками.
– Какую роль в этом должны играть лично вы?
– В министерстве обороны сконцентрированы офицеры, которым Танай доверяет, их несколько сотен человек. Сам Танай должен находиться в министерстве, он боится покинуть его даже на час, никуда не выезжает. По сигналу «Исра» мы должны сформировать несколько групп и выдвинуться в город. Группы по двадцать-тридцать человек, хорошо вооруженные. Мы должны будем выйти по адресам, где проживают высокопоставленные товарищи из Политбюро, и ликвидировать их.
– А президент?
– Его – в первую очередь, моя группа ориентирована на него.
– Где предполагается его ликвидировать?
– В Арке, он тоже боится выезжать на ночь.
– Как именно?
– Штурмом. Массированным применением новых гранатометов шурави – «Шмель», нам будут приданы четыре бронетранспортера.
– Сколько человек входит в вашу группу?
– Пятьдесят.
– Вы считаете, что такими силами сможете взять дворец?
– Кроме нас будет еще рота коммандос. При реализации фактора внезапности – безусловно, сможем.
– Что входит в задачу коммандос?
– Я точно не знаю, мне известна только моя задача и задача моей группы. Предполагаю – блокирование казарм Республиканской гвардии до тех пор, пока не подойдут танкисты.
Офицер ХАД посмотрел на «инициативника», потом продолжил писать.
– Кто вовлек вас в деятельность антиправительственной организации?
– Полковник Саид Джан, центральный армейский корпус.
– Кто он по национальности?
– Пуштун.
– А вы?
– Тоже пуштун.
– Почему полковник Джан счел необходимым вовлечь в заговор именно вас?
Алим пожал плечами:
– Он мне доверяет… кроме того, я спас ему жизнь.
– А почему вы решили прийти к нам и все рассказать?
– Потому что я коммунист.
Офицер ХАД долго рассматривал капитана Шарифа, видимо, пытаясь найти в выражении его лица, во взгляде признаки неискренности.
– Шурави знают о готовящемся мятеже?
Это и был тот вопрос, ответ на который ХАД до сих пор не знал, и ответ на него значил очень многое.
– Я не знаю точно…
– А если не точно?
– Полковник Джан говорил: на встрече со старшими офицерами Танай сказал – с
Офицер ХАД какое-то время напряженно размышлял. Потом достал из папки несколько чистых листов и положил перед Шарифом, рядом с ними положил небольшой огрызок карандаша.
– Вы правильно сделали, что пришли к нам и рассказали все, рафик Шариф, вы поступили как и должен был поступить коммунист и член партии. Если один коммунист видит, как другой коммунист встает на путь предательства революции – он не должен молчать, не должен думать, что это его не касается. Это касается всех нас, только вместе мы сможем отстоять нашу революцию. Вот вам бумага, я должен отлучиться, чтобы доложить руководству. Пока меня нет – напишите список всех, кого вы знаете как заговорщиков, укажите места их службы. Если нужно будет – постучите в дверь и вам принесут поесть.
Офицер ХАД поднялся на второй этаж здания министерства, зашел в приемную заместителя начальника ХАД, генерала Яр Мухаммада, одного из наиболее ярых сторонников президента. Генерала Гуляма Фарука Якуби, начальника ХАД, на месте не было – а генерал Мухаммад был и полученные от перебежчика данные должны были быть доложены немедленно. Вооруженный мятеж мог начаться в любую минуту.
Генерал Яр Мухаммад принял офицера без очереди, ознакомился с протоколом опроса пришедшего в ХАД армейского капитана. Затем перечитал все это еще раз, нервно расхаживая по кабинету.
– Вы ему верите?
Офицер подумал, прежде чем ответить. Тут нужно было следить за словами.
– Оснований не верить ему у меня нет, рафик дагар генраль [91] , а важность информации, которую сообщил нам этот капитан, такова, что я решил передать ее немедленно и лично вам.
Генерал Мухаммад знал, в принципе, все, о чем говорил этот капитан – не знал только точную дату. Офицер этот, который пришел к нему в кабинет, – тоже понятно, почему пришел, он участвовал в допросах арестованных по декабрьскому делу офицеров. Если армия придет к власти – его расстреляют одним из первых.
91
Товарищ генерал-лейтенант.
– Установочные данные на этого капитана получены?
– Так точно, успели подготовить, хотя и не полные. Алим Шариф, капитан афганской народной армии, пуштун, родом из провинции Нангархар, отец убит душманами. Проходил подготовку в специальной школе, отзывы инструкторов хорошие, один из лучших учеников на курсе, идейно образован, предан партии и народу. В восемьдесят седьмом был заброшен в Пакистан, проник в банду Хекматьяра, успешно работал больше года. Награжден. Приговорен к смерти шурой [92] , терять ему нечего.
92
Исламским судом.