Гнев генерала Панка
Шрифт:
От мощного командного баса даже стены подрагивали, а уж зеваки, что сбежались со всего квартала послушать бесплатный концерт, и вовсе брызнули от окошек подальше. Мало ли каковы побочные результаты этого искусства. Панк, впрочем, пребывал в самом благостном расположении духа.
Хороши бывают гзуры С тонкой корочкой румяной. Коли гзур мясной породы — На столе он будет главным. Орки с юга — тоже мясо, Пошинкуй их с травкой вместе, Соль и перец всыпь по вкусу И вари, измазав в тесте. Видишь — орк идёт? Зубы настежь! На пельмени пойдёт! Дас ист фантастиш!Метнул
Мясо, брошенное на железную решетку в очаге, истекало пахучим соком. Травки, умело загнанные в многочисленные надрезы, начали закручиваться от жара, вплетая в аромат свои пряные нити. Ненасытный генеральский желудок взвыл и полез по позвоночнику поближе к вожделенному куску. Панк, однако, героически терпел. Извлек из шкафчика пыльные бутыли с соусами, осторожно сыпанул с острия ножа на лопающуюся пузыристую мясную корочку соли, похлопал клинком плашмя, вбивая соль, потыкал острием, перевернул и продолжил без комплексов откалывать некислые танцевальные па, которые сделали бы честь угрюмым девицам, кои обзывались в Копошилке почему-то танцовщицами.
Мясо, ежели большое И могучее изрядно, — Грызть его ты и не пробуй, Зубы, знать, ломать накладно. Тролля или там амфиба, Порубив в кусочки ловко, Кинь в уху, как будто рыбу, Специй всыпь, добавь морковку. Видишь — тролль идёт? Зубы настежь! На уху пойдёт! Дас ист фантастиш!Генерал вспрыгнул на стол. Процесс слюноотделения достиг пика, ещё немного — и он, заслуженный офицер, бросится пожирать мясо как невоспитанный дикарь, что, конечно, плохо и недостойно, так что надо как-то выпустить излишки энергии. Панк взлетел на устойчивый трёхногий стол одним длинным плавным скачком, достойным хумансового акробата. Запахи заверяли, что мясо таки созрело для употребления, и как раз пришла очередь актуального и своевременного куплета про рагу из толстых, сварливых, но неспортивных и потому мягких гномов — жизнь прекрасна, мнилось генералу в тот момент…
Но все эти радости стремительно перечеркнула летящая в генеральскую голову гзурская шашка.
Панк нипочём не дожил бы до своих лет, если бы не был мастером использовать при нужде всё, что ни попадётся под руку. Банг! Шашка скрестилась со сковородкой и отлетела, получив глубокую зазубрину. Гзурус, ею сдуру маханувший, яростно помянул Кейджа, дико вытаращил белые от ярости глаза, ещё чуть-чуть — и прожёг бы в генерале дыру, но тот ждать не стал — слегка подскочил и грянулся на столешницу массивным гузном, а в грудь незадачливому ассасину выслал обе пятки. Удар вышел на совесть. Здоровенного гзура враз вынесло в дверной проем, уже уплывая из осознанного мира, он попытался было зацепиться руками за пролетавшие мимо косяки, но опоздал на пяток футов, а в конце путешествия лихо кувыркнулся, запнувшись о табурет, и затих самым надёжным образом.
— Дас ист фантастиш! — буркнул, не теряя бодрого настроя, непобедимый полководец. Фраза сия, видимо из языка древних прагоблинов-зангитов, неизменно радовала его своею звучностью. — Эгей, кепка! За расчетом пришел?
Он соскочил со стола и на секунду замешкался. Гзур теперь встанет нескоро, а вот мясо может и пригореть! Так что первым делом генерал дёрнулся к очагу,
Второй гзур метнулся от дверей, едва генерал повернулся к нему спиной. Этот оказался хитрее — не стал размахивать длиннющим клинком, бросился, уповая на скорость и зловещий фигурный кинжал в руках. За его спиной в дверном проеме вырос и ещё один — с увесистым бердышом наперевес.
Гоблин как раз успел подцепить мясо на вилку и повернуться к атакующему. Шагнул в сторону и — бац — огрел гзура сковородкой по голове. В руке осталась одна ручка кухонного агрегата, зато гзура ударом швырнуло через стол. Тело тяжко рухнуло на пол опасно близко к открытому погребку. Гзур с бердышом прошипел что-то неразборчивое и решил, что врукопашную идти не стоит, — выдернул из-за голенища нож и вскинул за клинок, для броска.
Дальше время для Панка словно замедлилось — включился знаменитый режим машины для убийства. Руки пошли вперед мыслей — и то, руки-то генерал упражнял куда чаще мозгов! Он выронил бесполезную теперь ручку сковороды, зубами сдёрнул с вилки заветный шматок мяса и без размаха, от локтя послал вилку в полет. Нож уже летел в горло Панку, брошенный на степняцкий манер — сильно закрученный, вращаясь как колесо. Бывалого драконария было так просто не пронять, это брошенный по-рыцарски, словно дротик, нож поймать проблемно, а такой… Рукоятка сама влипла в выставленную навстречу пятерню. Генерал механически его перепальцевал пару раз, гоняя клинок вверх-вниз, со столика свободной рукой подхватил широкий разделочный тесак и как был, с мясом в зубах, стремительно пошел на гзура. Вилка до половины ушла тому в глазницу, гзур ещё стоял, не понимая, как, кто и чем… Тут очень некстати раскалённый сок из прокушенного мяса обжёг гоблину язык. Два шага Панк кое-как вытерпел, потом пришлось выплюнуть, поймав на широкую плоскость тесака. Обиженный генерал хотел было пнуть гзура, дабы очистить проход, но гзур и сам завалился навзничь, а офицерский сапог с хрустом сокрушил косяк. И здесь незадача, смекнул генерал, помаленьку начиная свирепеть.
В полутёмной зале помимо слабо стонущего первого гзура нашёлся еще один — могучий, седовласый, с бородой, расчёсанной надвое, и в командирской кепке. Ещё был хозяин, трусливо укрывавшийся за широкой спиной гзура.
— Приветствую, коллега, — обратился Панк к гзуру. — И ты тоже до кучи? Погодишь, пока за мечом схожу, либо же тебя по дварфийским обычаям сапогом обиходить?
А сам уже разглядел, что сапогом не выйдет, вояка бывалый и даже на равном оружии его не вдруг одолеешь. К тому же у гзура полуторный меч на боку, а у него самого что? Мяса кусок… Может, предложить ему такой же поджарить, дабы учинить поединок и впрямь на равном оружии? Вот на черпаках фуражиры древности, говорят, знатно бились, была и вовсе чудесная Кенорская баталия, где пятеро полевых кухарей одолели отряд панцирников не иначе как кашей — столь метко швырялись раскалённой размазней, что латные бедолаги насилу ноги унесли… Пора бы в историю дуэлей внести и котлетный прецедент!
Гзурусу, однако, плевать было на анналы истории.
— Я — твой смэрть, — сообщил он генералу и плавно скользнул навстречу, легко извлекая из ножен длинный узкий клинок-бастард.
Тесаком генерал подбросил мясо кверху, на лету пробил кусок ножом и вогнал острие в стену. Хоть рук занимать не будет. А потом метнул тесак в гзура, наперёд зная, что того этим даже не задержишь, и бросился обратно в кухню. Позади звякнуло железо, глухо стукнул о пол отбитый тесак, гзур тоже прибавил шагу. Тут на мгновение замешкаешься — больше песен петь не придётся! Панк на бегу пригнулся, ухватил кончиками пальцев эфес длинной сабли, что укреплена была поперек спины у оглушённого сковородой, и как бежал, так и бросился головой в затянутое бычьим пузырем окно. Повезло, что сам, принимаясь давеча за готовку, отодвинул мощные дубовые ставни! Воткнулся в мягкое, упругое, продавил, ободрал плечи о не на гоблинов рассчитанное окно и выкатился на солнечную улицу, мощённую булыжником. В кувырке отбил спину, но отточенная полоса стали свистнула позади, не задев. Перекатился, вспрыгнул на ноги, перевёл дух и щеголевато перехватил саблю в мало что не эльфийской манере, сам себе подивился — это откуда ж у хлопца эльфийская прыть, вона как клинок подал режущей кромкой кверху, сам бы головой и не додумался, что эдак возможно, а руки делают!
Гзур выглянул в окошко. Горбоносая его физиономия омрачилась. Хотя народ вокруг и не склонен был принимать чью-либо сторону, положение всё же складывалось незавидное. То ли ещё одолеешь вооружившегося гоблина, то ли… Здесь на карте уже не только жизнь, но и весь баланс гзуро-гоблинских сил в регионе. Мигом весь город прознает, что гоблины дважды за два дня натянули нос знатнейшим из детей Гзура! Не успеешь опомниться, как всё племя превратится в посмешище, как уже случилось с захудалыми коленами гзуродов и гзуреков.