Гнев Новороссии
Шрифт:
– Ну, что, капитан, теперь вы – наш пленник, – констатировал дежуривший в эту смену Константин Новиков. – И я постараюсь исполнить в отношении вас свой долг человека и врача.
Глава 8. В окружении
Русские военврачи оперировали уже десять часов подряд, раненые шли сплошным потоком. Вместе с ними так же самоотверженно работали и хирурги Ленинской горбольницы Славянска.
Бой начался внезапно, и на этот раз бандеровцы поперли серьезно, с танками и при поддержке артиллерии. Основное
Сначала патриотам Донбасса сопутствовал успех, они захватили Ямполь и закрепились на окраинах Красного Лимана, но подоспевшие танки и бронетранспортеры фашистской Нацгвардии Украины выбили повстанцев с занимаемых позиций и заставили отступить. Этот локальный успех дорого стоил бандеровцам: расчеты противотанковых комплексов подбили управляемыми ракетами четыре танка Т-64БВ, две боевые машины пехоты и три бронетранспортера. Для почти что сотни карателей с трезубцами на рукавах черной формы донецкая земля стала последним пристанищем! Но в ответ «желто-блакитные» применили «Грады».
По самому Славянску продолжала долбить украинская артиллерия, подвал, в котором находилась операционная 4077-го русского отдельного медбата, ходуном ходил от взрывов. Но перекрытия все еще держали…
На операционный стол перед Константином Новиковым положили очередного раненого.
– Что у него?
– Осколок попал в живот, внутреннее кровотечение.
– Группа крови и резус-фактор известны? Ставьте флакон цельной, Ира, готовь его, быстро.
– Хорошо, Костя.
– Сестра, дайте стерильные перчатки. Начинаем. Скальпель.
Константин Новиков сделал разрез, прошел подкожку. Расслоил ткани, вошел в брюшную полость. Внутри было все в крови.
– Сестра, дайте ретрактор. Осушите рану.
Молодой хирург ретрактором раздвинул края раны, поставил кровеостанавливающие зажимы, потом наложил лигатуры. Очистил рану и извлек небольшой зазубренный кусочек металла.
Рядом грохнул мощный взрыв, операционную ощутимо тряхнуло, замигал свет, но скальпель в руке русского военврача не дрогнул ни на микрон. Конечно же, Константин Новиков боялся, не за себя, точнее – не только за себя. Страх этот был иного рода: не успеть спасти жизнь раненому, не сделать всего, что умеешь и знаешь, чтобы вытащить с того света даже безнадежного.
– Нужно удалять селезенку. Сестра, придержите вот здесь. Спасибо. Скальпель, зажим…
Константин Новиков выполнил резекцию селезенки, обработал должным образом ткани вокруг раневой полости. Некроэктомия – удаление отмерших участков ткани, необходима для того, чтобы позднее в ране не началось заражение или гангренозное воспаление. Тогда, если вовремя снова не прооперировать, раненый умрет от общего заражения крови и септического шока.
Новиков наложил последние стежки операционных швов.
– Все, этого уносите. Будем надеяться, что парень
Следующим на операционном столе оказался раненый с пулей в легком, пришлось удалять поврежденную долю. Пациент был очень нестабилен, пришлось прямо во время операции вытаскивать его из состояния клинической смерти. Но состояние все же удалось стабилизировать. И помогла Косте в этом анестезиолог-реаниматолог Ирина Митько. Если бы не она, совсем молодой еще парень просто не выжил бы…
– Уносите этого, швы наложены. Состояние тяжелое, но стабильное, – произнес военврач Новиков после еще двух с половиной часов борьбы за жизнь пациента.
– Послушайте, в моем раненом шрапнели больше, чем живых тканей! – за соседним операционным столом орудовал скальпелем капитан Асмолов. – Это уже не человек, а Терминатор какой-то.
Четверо русских хирургов трудились не покладая рук. Скальпели вели аккуратные разрезы, нити шовного материала перехватывали лигатурами кровоточащие сосуды или вели ювелирные стежки. В окровавленных «лапках» изогнутых пинцетов то и дело блестели в свете бестеневых ламп смертоносные кусочки стали или свинца. Они со звоном падали в «почечницы», пятная белую эмаль темно-вишневыми сгустками крови.
Четырнадцать часов непрерывных операций – счет времени суток потерян напрочь. Но поток раненых начал ослабевать. Еще пара часов, и он вовсе сошел на нет.
Константин Новиков, пошатываясь, вышел в предоперационную. Его зеленый халат на груди был запятнан кровью, кровь была на руках и даже на белой хирургической маске. Возле рукомойника сидел капитан Асмолов – на раздражители он уже не реагировал, провалившись в ватную пучину сна.
– Костя, развяжи… – подполковник Авраимов стащил халат и бросил его в корзину с грязным бельем. – Давай, теперь тебе помогу.
Новиков с удовольствием сбросил окровавленные «хирургические доспехи». Спина болела неимоверно, в глаза словно стеклянной крошки насыпали. Голова гудела, словно чугунный колокол.
– А где Саша Максименко?
– На улице, курит.
Константин Новиков тоже вышел на свежий воздух. После сухого стерильного воздуха подвала-операционной сырой ветер, напоенный терпкими запахами осенней листвы, взбодрил, как шипучий нарзан. По телу пробежала дрожь.
На пеньке жадно курил капитан Максименко, казалось, он и не чувствовал промозглой сырости осеннего утра… А может быть, вечера?
– Который час? – поинтересовался Новиков у часового.
– Шестнадцать двадцать.
Значит, все-таки вечера…
Из подвала выбрались Юрий Гаврилович Авраимов и капитан Асмолов. На окружающую действительность они смотрели с искренним интересом, словно дети. После всех оттенков красного, белизны стерильных простыней, хромированного блеска инструментов даже ненастный осенний вечер казался верхом разнообразия. Неправда, что осень уныла, она наполнена красками: багрянец и яркое золото, зелень и охра. Пронзительная синь неба в разрывах облаков.