Гнев Шибальбы
Шрифт:
Антонио сказал, что в последний раз, когда он видел дона Эрнана, профессор был очень возбужден или взволнован чем-то и выходил из комнаты фрагментов. Это было там, куда я направлялась, хотя я понятия не имела, что нужно искать.
Я вошла и в центре комнаты увидела небольшой рабочий стол, за которым днем, как я уже знала, кто-то заносил в компьютерный каталог собранные предметы.
Я опустила штору, закрывающую стекло двери, и привязала ее тесемками, затем я включила настольную лампу. Я справедливо полагала, что максимум, на что отваживается охранник,
Удивительно, что можно узнать о людях по их рабочим столам. Хозяйкой этого стола была женщина по имени Мария Бенитес. Это было легко узнать: на столе лежала табличка с именем. У сеньоры Бенитес было четверо чудесных детей, три мальчика и девочка, их фотографии были развешаны везде, где она могла их увидеть, когда работала. Она души не чаяла в своей младшенькой, в дочке. Карандашный рисунок дома, мамы и ребенка в саду — люди и дом одного размера, как обычно рисуют все дети, — занимал на столе самое почетное место. «Для мамочки с любовью, Фрида», — гласила подпись.
Мария Бенитес была очень аккуратным и организованным человеком, это подтверждал порядок на столе. Я включила компьютер и ввела в строку «Пользователь» ее имя. Затем последовало напоминание, которого я боялась: «Пароль». Я попыталась использовать обычные приемы: имя пользователя, написанное наоборот, затем Мерида, потом название музея. «Пароль неверен, — сообщил мне экран. — Попытайтесь еще раз». Интересно, сколько у меня есть попыток, прежде чем меня окончательно заблокируют.
Я еще раз осмотрела стол. Мой взгляд упал на детский рисунок. Я набрала: «Фрида».
И вошла в систему.
Некоторое время я пыталась понять принцип, по которому коллекция заносилась в каталог. Вскоре я выяснила, что предметы кодировались не только по типу, но и по месту нахождения. Я металась между компьютером и ящиками, которые открывала с помощью ключа от стола, как это делал при мне Антонио. Я обнаружила, что списки составлялись не только по типу предметов — инструменты, оружие, фрагменты гончарных изделий и тому подобное, — но и по ящикам. Можно было ввести в строку поисковика номер ящика, и появлялся список его содержимого. Это очень удобно как для исследователей, так и для того, кто хочет узнать какой именно предмет и в каком ящике находится.
Я открыла один ящик, проверила его содержимое, затем отправилась обратно к компьютеру и ввела номер. В ящике было двенадцать предметов, подсчитала я, и двенадцать наименований появилось на экране.
Я ввела номер другого ящика. Десять предметов и десять наименований в списке. Я просмотрела список, чтобы определить, нет ли в нем чего-либо необычного.
Затем я попыталась набрать наименования самих предметов. Я напечатала слово «терракота», и на экране появилось несколько номеров ящиков. Я метнулась к ящикам, и, действительно, в указанных ящиках находились фрагменты керамики. Пара фрагментов была промаркирована, как экспонаты, предоставленные на
Я продолжала искать. Я понятия не имела, что именно мне нужно искать.
Что-то необычное. Я попыталась напечатать слово «кодекс». Ничего.
Я напечатала «стела». Несколько ящиков содержали фрагменты каменных стел.
Я попробовала напечатать слово «оружие». В двух ящиках находились предметы, занесенные в каталог как оружие. Я заглянула в первый. Это были кремниевые осколки острия копья. Было перечислено пятнадцать предметов, в ящике тоже было пятнадцать.
Я проверила список второго ящика. Девятнадцать предметов. Я заглянула в ящик. Я посчитала, потом пересчитала. Двадцать предметов. Мария Бенитес ошиблась.
Я взглянула на содержимое. Это были различные фрагменты кремниевых и обсидиановых лезвий.
Затаив дыхание, я попыталась сопоставить описания, чтобы понять, чего не хватает. Я распечатала список предметов и направилась к ящику, чтобы проверить пункт за пунктом.
Я знала, какой предмет был лишним. Это было красивое резное лезвие, лежавшее в глубине ящика. Должно быть девять, сказал Лукас. Девять лезвий для девяти Повелителей Тьмы. В пещере было обнаружено восемь. Должно быть, это девятое.
Что это значило? Возможно, кто-то, исследуя пещеру, еще раньше обнаружил это лезвие и передал его в музей, не подумав, что на раскопках можно найти еще что-то ценное. Может, лезвие вообще было найдено в другом месте, которого я не знаю, поскольку его описали неправильно.
В моем подсознании начала сформировываться мысль, но я не могла заставить себя хорошенько ее проанализировать. Сеньора Бенитес педантично описывала коллекцию, и она не могла не заметить самый крупный и самый красивый предмет в ящике.
Я вытащила лезвие из ящика и внимательно рассмотрела его. Когда вы проводите так много времени в темноте, цветное зрение ухудшается, и глазам нужно время, чтобы привыкнуть к свету фонарика, но воображение рисовало мне лезвие, омытое кровью.
Я была уверена, что если я исследую это лезвие под микроскопом, оно окажется тем самым оружием, которым убили дона Эрнана. Кто-то спрятал его в простом месте. Тот, кто имел доступ в музей, в кураторскую и хранилища. Тот, у кого хватило жестокости убить человека, притащить его тело в музей и оставить в его кабинете, а потом спокойно спрятать орудие убийства в комнате фрагментов.
Это мог быть любой человек, работающий в музее, Эрнесто и Антонио — не исключение. Я подумала, существует ли журнал посетителей этой комнаты.
Я обыскала стол и нашла его. Книга посетителей. Я просмотрела имена людей, побывавших здесь незадолго до обнаружения тела дона Эрнана. Большинство имен ни о чем мне не говорили. Но двух человек я знала.
Джонатан Хамелин и Лукас Май.
У меня на глаза навернулись слезы, я закрыла ящик и шкаф и выключила компьютер и настольную лампу. Спотыкаясь в темноте, я отыскала дверь, отвязала тесемку и подняла штору, а затем вернулась на первый этаж и вышла на улицу.