Гнев Стикса
Шрифт:
Умник удивлялся своим чувствам. Он, как юноша, ждал наступления утра. Марьяна давно завладела его сердцем, но он все никак не мог решиться на объяснение.
Через пятнадцать минут после первого шага на черную траву, у Умника энтузиазм от этой его затеи снизился до критического минимума. Идти вперед уже не хотелось. Он ощущал волны защиты от Марьяны вокруг себя и чувствовал себя беззащитным перед раскинувшегося вокруг него черного поля.
Высокие стеклоподобные стебли травы, с тихим перезвоном осыпались от малейшего прикосновения ботинок и хрустели под подошвой. Внезапные порывы ветра,
Очень хотелось окрикнуть Марьяну и попросить вернуться назад, но гордость не позволяла. Лучше сдохнуть, упав лицом в еще не разрушенную ногами траву, чем признаться в собственной слабости. Он сам напросился. А еще, он целый начальник службы безопасности стаба. А еще он мужчина. Но мерзкое назойливое желание сдаться и окликнуть, появлялось все чаще и чаще. Неожиданно в голову пришла мысль, поднявшая уровень приближающейся паники – ему же предстояло еще возвращаться назад! Казалось, что сил уже не оставалось на десяток шагов вперед, а еще идти назад. Вперед уже не хотелось смотреть и взгляд фокусировался на носках ботинок, которые все также перемалывали в труху густую и хрупкую траву.
Внезапно перед глазами поплыли зеленые круги. Умник остановился, часто моргая пытался восстановить зрение, но тут услышал звонкий голос девушки справа от себя: – Привал. А ты молодцом держался. Сильный! И гордый. Можешь спокойно падать.
Осмотревшись, Умник понял, что они вышли на маленький кусок обычной зеленой травы, длинной и шириной примерно в двадцать метров. Еще никогда он не был так рад увидеть живую растительность, потрогать ее руками и, упав на колени и сорвав маску с лица, вдыхать аромат.
– Мои экскурсанты ныть начинали на пятой минуте похода и просились назад. Так далеко я еще никого не водила.
– Решила по прикалываться надо мной? У тебя получилось на пять баллов, – он приложился к фляжке и сделал несколько глотков. Усталость постепенно отпускала тело.
– Мы с тобой краешком зацепили плохой кластер. Ты даже границы не заметил. Нам в Таборе повезло, что между нами и новыми землями, чернота была со слабой энергетикой. На таких участках чернота съедает все не сразу. Черные кластеры перегружаются достаточно редко. На кластерах со слабой энергетикой чернеть начинает на пятый – седьмой день. Вначале трава и листья. За тем, ветки кустарника и стволы деревьев. А потом все, что есть.
– А на плохом?
– На таком – на второй или на третий день. Через пять уже все стеклянное. Но есть кластеры с еще худшей энергетикой. Даже я там могу находиться всего пять минут. На них все чернеет через несколько часов. Ты не сиди, а сними обувь и верхнюю одежду и вытряхни все. Носки вообще желательно сменить. Возле куста стоят две баклажки с водой, пойди и ополосни руки, ноги, промой нос и прополощи
– А ты?
– И я тоже. Просто мне дольше готовиться.
Перед выходом Умник увидел, что в сравнении с девушкой, он совершенно не подготовлен к походу. На ней был обтягивающий легкий комбинезон с плотными манжетами и капюшоном. Берцы были обмотаны скотчем, что не позволяло пыли попадать внутрь обуви. Глаза защищали плавательные очки. Правда, такие же она дала и Умнику вместе с маской.
– И когда ты успела сюда воду притащить?
– Вчера. Как только договорились о прогулке, так и сбегала. Мне одной тут гулять в удовольствие. Я уже не могу без таких прогулок. Эти кластеры меня подпитывают энергией. Вот обидите меня сильно, рассержусь и уйду на черноту.
Умник нашел под кустом две пятилитровые емкости и большой рюкзак. Быстро скинув куртку, он, стараясь держаться наветренной стороны, вытряхнул ее. В берцах пыли было очень много. Она пробралась даже в носки и начала царапать кожу между пальцев.
– Давай, солью тебе, – Марьяна открыла бутыль. – Брюки тоже скинь. Там пыли еще больше, чем в куртке. Кстати, новые носки в боковом кармане рюкзака.
– Ух ты, какая предусмотрительная.
– И трусы и футболка для тебя там тоже есть.
***
Они лежали на большом синем покрывале, центр и углы которого украшали ромашки. Марьяна положила голову на живот Умника и выводила пальцем узоры на его груди.
– Красиво. На покрывале ромашки и вокруг также их много растет.
– Это тройник. Я его давно нашла.
– Часто сюда приходишь?
– Не очень. Но если иду, то часок люблю посидеть. Нравится контрастная линия между зеленью и чернотой. И полная тишина. А что обозначают твои татуировки?
– Какие?
– Все. Расскажи мне. Я о таких, как у тебя, только слышала. Сама никогда не хотела, а подружки накалывали. Кто из озорства, кто-то родителей дразнил или перед друзьями выпендривался.
– С какой начинать?
– Со спины. Такой храм красивый! Как картина художника.
– Так и набивал настоящий художник. На воле хорошо кистью владел, а на зоне иголочкой.
– И за что же такой мастер срок свой получил?
– За кисть и краски. На иконы старинные наносил сверху пейзажи и портретики, а люди их за кордон переправляли со справкой о том, что это любительская «мазня» культурной и исторической ценности не представляют. А храм означает, что я отбывал реальный срок на зоне. Дополнительные две колокольни, это еще два срока. Если посчитать все окна, то можно понять, сколько отсидел.
Марьяна сделала попытку подняться, но Умник удержал ее голову на животе: – Сразу бросилась считать? Там одиннадцать окон. Три, четыре и опять четыре.
– А вот этот злой клоун?
– Вообще-то, это Арлекин. И, да, он злой. Мошенник. «Кинул» я тогда несколько жадных «цеховиков», но государство обиделось не из-за них, а из-за директора государственного конезавода. Дела по «цеховикам» уже «довеском» к тому делу пошли.
– А вот эта звездочка?
– Видишь, она с хвостом?
– Комета?
– Падающая звезда. Знак удачливого. Если бы куполов и окон было больше, я бы ее не накалывал.
– А этот милый котик в цилиндре и с бабочкой на шее?