Гнездо дракона
Шрифт:
Одевшись, она подошла к нему, высокая и стройная, ее волосы как у ребенка были забраны за уши и золотым каскадом падали на плечи.
Он наклонился и взял ее левую руку. Ничего не понимая, она смотрела, как он надевает на ее средний палец массивное кольцо. Миранда в недоумении уставилась на него. Это было старинное золотое кольцо в форме двух крошечных рук с выступающими на них бриллиантами, которые окружали темно-красный карбункул в виде сердечка.
— Это обручальное кольцо Ван Ринов, — сказал он. Она подняла недоуменный взгляд
— Я… я не понимаю.
— Нет, понимаете, Миранда, — нежно сказал он. Недоверчивая радость охватила ее и исчезла. Она отшатнулась. Не более чем в пятидесяти футах от нее лежало бездыханное тело с застывшей странной улыбкой.
— Джоанна, — прошептала она.
Глаза Николаса стали жестче. За секундное молчание она услышала неторопливое тиканье часов на каминной полке, лай собаки где-то за конюшней, торопливые шаги в коридоре.
— Она никогда не носила это кольцо, — сказал он. — Ее пальцы были слишком толстыми.
Слава Богу, смущенно подумали она, тогда все будет хорошо. Конечно, если она никогда не носила его, все будет хорошо.
— Ты сделаешь так, как я тебе скажу, — произнес Николас.
Темно-красный карбункул горел на ее пальце в свете камина и огнем сверкали крохотные бриллианты.
— Да… да, — прошептала она. — Всегда.
— Спрячь кольцо. Не говори о нем никому. В пятницу ты уедешь домой. А ровно через двенадцать месяцев я буду просить твоей руки.
— Двенадцать месяцев… — повторила она.
— Конечно, этот год будет годом траура.
— Но Николас, — воскликнула она, сжав руки и в отчаянии глядя на него. — Я не могу поверить… я никогда не мечтала… Ты действительно любишь меня… ты так и не сказал…
Николас улыбнулся, положил руки ей на плечи.
— Я прошу тебя носить мое имя, а нежные речи годятся только для школьников. Живи будущим Миранда… как и я.
Он наклонился и быстро поцеловал ее. Затем он ушел, а девушка осталась стоять у камина не отрывая взгляд от обручального кольца, словно оно загипнотизировало ее.
В это же самое время в Гудзоне Джефф в запертой операционной с занавешенными окнами заканчивал последние анализы. У него не было подходящих книг по токсикологии, но в одном из учебников по фармакологии он нашел таблицу с необходимыми ему данными.
На тарелке лежало несколько крошек — все, что осталось от образца, который он позаимствовал в Драгонвике. Остальное он исследовал через микроскоп, который хоть и был довольно слабым, все же был в состоянии показать крохотную крупинку белого или серого порошка, если бы таковая там только имелась. Он не обнаружил ничего. Следуя инструкции в книге, он сжег в реторте один кусочек пирога, а другой посыпал соответствующими химикалиями. И вновь результат был отрицательным.
И тут с неожиданной злостью он схватил тарелку и швырнул ее в каменную раковину, где она разбилась на мелкие осколки.
Мне следовало бы постыдиться, подумал он. Мои подозрения
Он захлопнул учебник и поставил его обратно на полку собирать пыль, потом привел в порядок операционную и пошел спать, решив больше никогда к этому не возвращаться.
Глава десятая
Джоанна была похоронена со всей пышностью, приличествующей ее положению.
Миранда не принимала в этом никакого участия.
Никто не пригласил ее даже на похороны. Потому в этот день она в одиночестве осталась в своей комнате, а на следующее утро отправилась домой.
Река все ещё была закрыта для навигации, и Николас отправил ее в легкой карете с Диком, вторым лакеем, который должен был исполнять роль кучера, и Гретой, горничной средних лет, которая должна была быть при ней дуэньей. Поскольку Миранде предстояло провести в дороге две ночи, первую в Бикман-Армсе в Финебекке, а вторую в Пиксилле, то, будучи молодой леди, она не могла оставаться в гостинице в одиночестве.
Было какое-то смутное ощущение чего-то постыдного, почти опалы, в торопливом отъезде Миранды в хмурое холодное утро. Она зашла в комнату Кэтрин, чтобы попрощаться, но та спросонья не проявила к ней никакого интереса, тем более что сегодня ей предстояла долгожданная поездка к тете Ван Таппен в Олбани. Гораздо хуже безразличия Кэтрин было отсутствие Николаса. Девушка была убеждена, что он обязательно придет, чтобы пожелать ей счастливого пути, даже если у них и не будет возможности поговорить наедине. Но он так и не пришел.
Грета, полная женщина с бесстрастным лицом, одетая в черную альпаку, уже ожидала ее в карете. Множество свертков и новый сундук с ее одеждой, приобретенной в Драгонвике, были аккуратно привязаны наверху. Красное лицо Дика выражало нетерпение, а лошади фыркали и перебирали ногами, не испытывая никакого желания отправляться куда-то в такой холод.
Ничего не оставалось, как двигаться в путь. Тяжелая дверь захлопнулась, и кучер щелкнул кнутом. Миранда прижалась лицом к оконному стеклу и бросила последний взгляд на Драгонвик. Его башенки и крыши ярко сияли в лучах восходящего солнца. Миранду охватило чувство одиночества, и огромный дом расплылся в тумане слез.
Ее рука сжала кольцо, словно ища в нем поддержку, что вошло уже у нее в привычку, и Миранда села на место, стараясь спрятать свое лицо от Греты. Служанка открыла затянутый бечевкой мешочек и вытащила письмо, которое вручила Миранде.
— Вот, мисс, — сказала она. — Минхер велел передать вам, когда мы отъедем.
На ее бесстрастном лице не было и следа любопытства. Она была хорошо вышколенной горничной, прекрасно знавшей свое место, поэтому Николас и выбрал ее в компаньонки Миранде.
Сердце девушки яростно колотилось, когда она открывала письмо. Оно гласило: