Гном Хёрбе и леший
Шрифт:
— Не вырывайся, Цвоттель. Сейчас будет все в порядке.
И он тер, чистил, скоблил. Вода в ушате становилась все чернее и чернее. А шерсть Цвоттеля постепенно приобретала обычный цвет. Наконец леший стал цвета лешего. Хёрбе выпустил его из ушата, окатил чистой водой из ведра и закутал в банное полотенце. Из мохнатого полотенца забавно торчала лохматая мордочка лешего. Хёрбе заулыбался.
— Ну, сознайся, Цвоттель, не такая уж это плохая штука — теплая вода, — сказал он.
— Отличная штука! — откликнулся леший. Потом покосился на Хёрбе и хитро
БУДЬТЕ КАК ДОМА
Дни пролетали незаметно. Вот уже совсем немного осталось до ближайшего воскресенья. В среду Хёрбе и Цвоттель нажарили «хвороста», в четверг напекли лепешек с орешками, в пятницу испекли печенье.
— Хватит ли на всех? — сомневался Хёрбе. — Нас как-никак четырнадцать.
— Четырнадцать? — удивился Цвоттель. — Ты же говорил, что вас тринадцать.
— А ты?
— Ах да, — засмущался леший, — про себя-то я и забыл. — Он подмигнул гному и добавил с хитрой улыбочкой: — Но если считать меня, то рассчитывай на шестнадцать. Я же ем за троих.
На всякий случай они приготовили еды на семнадцать гостей. К субботе все было готово. Они вымели, вычистили, вылизали дом изнутри и снаружи, притащили длинную доску и соорудили из нее скамейку, чтобы все поместились. Каждое место Цвоттель украсил осенними листьями.
В воскресенье после обеда стали собираться гости. Первыми пожаловали Дитрих Корешок и Кайль Хромоножка. За ними потянулись Старина Цимприх, Плишке Кхе-Кхе, Сефф Ворчун, трусишка Лойбнер.
— Добро пожаловать! — встречал гостей Хёрбе. — Будьте как дома. Цвоттель и я рады вас видеть.
Каждый пришел со своей чашкой. Так уж гномы привыкли. Чашки, горшки, котлы и тарелки делал Старина Цимприх. Он их лепил из глины особого сорта и хорошенько обжигал по тайному, известному только ему, рецепту. И посуда получалась на славу — прочная, красивая и вместительная.
Гномы поставили свои чашки на стол рядом с аккуратно разложенными горками «хвороста», печенья и лепешек. Из кухни доносился аромат кофе и еще каких-то заманчивых кушаний.
— Где же остальные? — проворчал Сефф. — Пора бы и за стол.
— Они специально запаздывают, чтобы дать тебе повод поворчать, — засмеялся трусишка Лойбнер.
Уж он-то хорошо знал ворчливый нрав своего друга. Недаром они жили под одной крышей всю жизнь. Тут начали подтягиваться и остальные гномы. Появился дорожник Длинный Гинцель, который чистил гномьи тропы в Ближнем лесу. За ним вошел Мёллер Печник, у которого на этот раз на голове было не ведро, а нормальная шляпа обычной осенней расцветки.
— Видишь, — подмигнул он Цвоттелю, — и трубочисты иногда бывают нарядными.
Кузнец Железный Шольце и пасечник Медовый Панкрац тоже принарядились. А Шольце, который никогда не снимал своего прожженного во многих местах кожаного фартука, надел на этот раз выходной костюм и даже
— Надеюсь, мы не последние? — прогудел Железный Шольце.
— Нет, нет, — успокоил его Хёрбе. — Но и самые последние тоже уже здесь. Привет, Шерстяной Пич! Добро пожаловать, Пестрый Хоффман!
Ткач Шерстяной Пич делал такие прочные ткани, что сшитые из них трусишкой Лойбнером куртки и штаны гномы носили всю жизнь. А Пестрый Хоффман умел выкрасить эти ткани в самые яркие цвета. И вечно ходил с цветными пятнами на руках и лице.
ПРАЗДНИК ЦВИТГЕЛЯ
Итак, все были в сборе.
Хёрбе принес из кухни большой кофейник.
— Надеюсь, что кофе не только хорошо пахнет, но и хорош на вкус, — проворчал Сефф.
— Кхе-кхе, — откликнулся Плишке. — Прежде чем ворчать, ты бы попробовал.
Но вот Хёрбе пригласил гостей к столу. Гномы с удовольствием принялись за еду. «Хворост» оказался замечательным. Печенье восхитительным. Что же касается кофе, то даже Сефф Ворчун причмокнул от удовольствия. Тут Старина Цимприх потребовал тишины.
— Как самый старший, — произнес он, — я хочу сказать речь. Дорогой сосед Хёрбе, нам приятно поздравить тебя с новым другом. Уважаемый леший Цвоттель, добро пожаловать в Ближний лес! Почтенные гномы, дружба превыше всего.
Помогайте друг другу. Крепко держитесь друг друга. Желаю всем счастья!
— И я желаю! И я! — закричал Цвоттель.
Он прыгнул на стол и заплясал среди чашек.
— Лешие не говорят речей! — кричал он. — Лешие пляшут и поют! — Он пронзительно свистнул и, приплясывая, запел во всю глотку:
Как хорошо мне дома В гостях у крошки гнома! Мы с Хёрбе всех потешим, Пляшите вместе с лешим. О Ближний лес, Ты лес чудес! Ура! Ура! Ура!Цвоттель топал мягкими лапами, бешено крутил хвостом. Но так ловко, что не задел ни одной тарелки, не опрокинул ни одной чашки и даже не уронил высокий пестрый кофейник.
— Хэй! Хэй! — кричали гномы и подпевали, отбивая такт ногой:
О Ближний лес, Ты лес чудес! Ура! Ура! Ура!Запыхавшийся Цвоттель кувыркнулся через голову и упал на стул. Хёрбе налил ему самую большую чашку кофе и отломил кусок лепешки.
— Подкрепись, леший, — сказал он.
— Подкрепиться? Этим? — фыркнул Цвоттель и придвинул к себе всю тарелку с лепешками.
Он глотал их целиком одну за другой, прихлебывая кофе громадными глотками.
— Вот это да! — изумился трусишка Лойбнер. — Как бы он не подавился.
— Лешие умеют есть! — прошамкал Цвоттель набитым ртом. Сефф Ворчун хмуро взглянул на лешего и по обыкновению недовольно пробурчал: